Грабители по-прежнему изображали статуй, глазея на него, как на чертика, с воплем выскочившего из табакерки. Ясно, не так часто приходится им лицезреть вживую благочестивых работников святой службы. На лицах отразились мучительные размышления. Похоже, заблудшие овцы сомневались, как лучше поступить.
Дабы облегчить сии душевные муки, Себастьян извлек на свет божий пять небольших монет. Золото тускло блеснуло, и блеск этот немедленно отразился в пяти парах глаз, затмив все прочие мысли.
— Забирайте награду.
Грабители переглянулись. Численный перевес был, конечно, всецело на их стороне, но здравый смысл подсказывал, что подготовка и вооружение недостаточны для убийства инквизитора, каждый из которых был опытным бойцом. Да и последствия бунта легко предсказуемы. Так что лучше было не связываться и, поборов жадность, убраться подобру-поздорову.
Один из нападавших, повинуясь взгляду главаря, подошел к Себастьяну и молча принял из его рук деньги. После этого нарушители ночного спокойствия города отступили в тень и исчезли, как не бывало.
— Пойдем, — рывком поставив онемевшую от ужаса Софию на ноги, ювелир скоро потащил её за собой в противоположную сторону.
Глава 4, в которой остается непонятным, полезно или опасно водить дружбу с наемными убийцами
Как и предполагал Себастьян, самые лучшие из информаторов ничем не смогли ему помочь.
Вся операция с похищением шерла была покрыта непроницаемым мраком тайны. Удалось только выяснить, что в город за пару дней до ювелира прибыл его коллега «по цеху» Стефан, такой же бездомный бродяга, как и сам Серафим.
Увы, это уж точно была совершенно бесполезная информация. Ювелир слишком хорошо знал Стефана, даже питал к тому приятельские чувства, чтобы исключить этот вариант почти наверняка. Стефан был неплохим человеком, но, к сожалению, профессии «неплохого человека» не существовало в Бреонии. В профессии же ювелира друг оказался настолько невезучим и бестолковым, что снискал только насмешки и сомнительную славу законченного неудачника.
Трудно было предположить, что кто-то доверит ему столь важное и откровенно сложное задание. Однако, встретиться со Стефаном всё же не помешает. Порасспросить о жизни, да и заодно выяснить, что привело того в Ледум в столь злополучное время. Хотя… это как раз неудивительно — бедолага всегда найдет, как впутаться в историю.
Но это позже. Сегодня у Себастьяна еще имелись дела.
День был в самом разгаре — от вчерашнего снега не осталось и следа. Солнце жарило немилосердно, и от влажного тела земли поднималась болезненная испарина. Ювелир шел пешком — нет, не экономил деньги, просто захотелось в кои-то веки спокойно прогуляться, подышать воздухом и осмотреться вокруг. Давно он не был в Ледуме, многое могло измениться, а ювелир старался не упускать случай увидеть больше, обращая пристальное внимание на любые детали и мелочи.
И действительно: город менялся стремительно, рос, устремляясь к небу гордыми монолитами зданий. На улицах развернулось пугающее своими масштабами строительство, призванное полностью преобразить облик старого Ледума. Ветхие постройки безжалостно сносились, а на замену им возводились величественные высотные здания из современных материалов. Конечно, все эти чудесные метаморфозы происходили в основном в центральной части полиса, но и на окраинах скорым темпом сооружались всё новые громадные фабрики и заводы, выпускавшие из труб клубы удушливого дыма.
Архитектура Ледума была тщательно продумана и выдержана в едином стиле. Очень часто приезжие были подавлены тишиной и строгим величием северного города. Здесь нельзя было наткнуться на пестрые ярмарки, шумные рынки с разномастными временными постройками, уличные представления и разудалые народные гуляния на площадях. По большей части город был молчалив и одет в сдержанные черно-серые тона. Словно причудливо сообщающиеся сосуды, перетекали друг в друга узкие, тесные улочки.
Нельзя не признать, вездесущий серый цвет был хорош: никогда не выступая на первый план, он подходил ко всему и, в зависимости от освещения, принимал разнообразные оттенки, создавая мягкую игру светотени. Не создавая лишнего напряжения, приглушенная палитра успокаивала: глаза ничто не раздражало, не было необходимости компенсировать цвет. И Ледум плыл в своих серых туманах, и казался чуточку нереальным, словно нарисованный прозрачными акварельными красками. Словно картинка старой выцветшей открытки, каких много копилось в антикварных лавках. Пыльное очарование времени, ушедшего, иного времени все еще царило здесь.
Ничто не выбивалось из атмосферы торжественности и мистицизма. Сам же город был весь устремлен в будущее: фантастические ажурные здания, обрамляющие мрачноватые площади; вытянувшиеся змеями темные аллеи; загадочные монументальные скульптуры, сделанные из клепаного металла; диковинных форм фонари и скамейки. От центра города, подобно шестилучевой звезде, раскинулась сеть декоративных парков, искусно имитировавших живую природу: искусственные озера, ручьи с переброшенными высокими мостиками, аккуратно подстриженные деревья, кустарники и камни, для большей достоверности намеренно скомбинированные ассиметрично.
Ювелир только улыбался: он ясно видел, что и расположение, и форма и даже цвет каждого объекта грамотно просчитаны, выверены математически точно. Парки Ледума были почти совершенны. Почти, потому что в них недоставало одной-единственной детали: самой жизни.
Наёмник поравнялся со старинным зданием Магистериума, еще одним образчиком архитектурного искусства города. Совсем недавно к нему были пристроены новые флигели. Магистериум, альма-матер науки, выглядел всё так же устрашающе: бесконечные галереи с готическими сводами, бесконечные ряды стройных витых колонн. На имеющих форму призмы высоких стенах высечены сухие научные афоризмы. Башни и шпили различных форм надменно возносятся над неспокойным морем островерхих крыш. Один только вид надломленных стрельчатых арок создает впечатление взлета, неудержимого движения всего здания вверх.
Впрочем, такое же впечатление производил весь Ледум: казалось, вот-вот он оторвется от грешной земли и зависнет в воздухе, подобный миражу. Помимо воли ювелир залюбовался: все эти вытянутые арки, башенки, шпили, все эти крутые крыши — всё отражало идею устремленности города ввысь. Всё вокруг подчеркивало удивительный контраст горизонтали и вертикали, который нельзя было увидеть, пожалуй, больше нигде в Бреонии.
Привлекла внимание Себастьяна и новая улица Танцующих домов — каркасные конструкции искривлялись причудливо и разнообразно, создавая иллюзию постоянного движения зданий. От долгого пребывания здесь кружилась голова и в самом деле мог случиться обморок.
Не ударили в грязь лицом и знаменитые мостовые Ледума, поражавшие воображение новоприбывших. Казалось, работами по их укладке руководил перманентно пьяный мастер, создавший головокружительные в своей сложности узоры. Искаженные черные и белые квадраты плитки сплетались в замысловато выстроенные кривые линии, пересекающие друг друга и вновь расходящиеся. Впрочем, квадратами их можно было назвать весьма условно: у большей части стороны имели разную длину, а углы почти всегда отличались от девяноста градусов в ту или иную сторону. Иными словами, помимо собственно квадратов, здесь имелись всевозможные разновидности трапеций, ромбов и параллелограммов. Вариации были столь разнообразны, что едва ли удалось встретить две одинаковые плитки.
