- Смешно… У тебя есть еще? – трясу перед ним бутылкой, облизывая пересохшие губы, только алкоголь заставляет меня прогнать все эти картины. Не знаю, что это было за вино у Алекс, но оно притупило все чувства, ввело в состояние эйфории.
Меня так раскачивало, что я не могла сидеть, меня штормило, отключало прямо так.
Яркий свет режет глаза, царапая роговицу. Язык прилип к пересохшему небу.
Продираю глаза, чтобы понять где я.
Не сразу узнаю свою новую комнату. Я в своей кроватке в трусиках и футболке. На коленке красуется свежий синяк. Потираю ногу, пытаясь вспомнить, что вчера произошло. Ничего не помню. Просто чёрный квадрат вместо воспоминаний о вчерашнем дне. Помню Алекс в оранжерее с бутылкой вина, а дальше все как в тумане.
Стыд то какой. Никогда так не напивалась.
У кровати на тумбочке стоит стакан с водой и аспирин, рядом клочок бумаги, на котором ровным почерком по-русски написано: «Надеюсь тебе утром также хорошо, как и вчера».
Закрываю глаза, потирая виски и все же выпивая спасительную воду.
Записка может принадлежать только Ахмеду, и только Бог знает, чем вчера закончились наши посиделки с Алекс.
+++
Состояние настолько отвратительное, что я доползаю до ванной и сажусь на холодный кафель, пытаясь прийти в себя. Голова кружится с такой силой, будто меня крутили в центрифуге. Меня тошнит, а во рту сохраняется отвратительный привкус кислоты.
Что же это была за бутылка вина?
Заставляю себя подняться на ноги и встать под холодную воду, пытаясь привести себя в порядок. Струйки воды облизывают моё тело, возвращая ему чувствительность и постепенно отгоняя судороги.
- Господи, я больше никогда не буду пить. – стон срывается с моих губ, прижимаюсь лбом к холодной стене, ища успокоения. – Что же это такое.
Через какое-то время я прихожу в себя, возвращается возможность двигаться и отступает тошнота. Память так и не проясняется. Я быстро сушу волосы и одеваюсь. Хочу найти Алекс и спросить у нее, что вчера было.
Вылетаю из комнаты и отправляюсь на поиски комнаты девушки. Чем дальше я захожу в гарем, тем неуютнее мне становится. Стремное предчувствие охватило все моё тело, неприятно зудя в глубине душе. Раньше я никогда не напивалась до такого состояния и не теряла память.
Поймав за руку женщину, работающую во дворце на ужасном арабском я спросила:
- Подскажите, пожалуйста, где комната Алекс? – надеюсь, что мой ломаный язык был все же ей понятен, потому что она выпучила на меня глаза и не собиралась никак помочь. Поняв, что мне не стоит ждать от нее ответа, я отпустила руку. – Да, что же это такое.
В гареме стоит гробовая тишина. Только мои кеды скрипят.
Я недавно в этой половине дворца, но все равно слишком тихо для жилой части. Женщин тут немного. Где они все? Почему молчат?
- Что ты тут делаешь? – на меня налетает Абда, возникшая из ниоткуда. Сегодня она не выглядит собранной, волосы растрепались, лицо взволнованное. Она больно впивается своими пальцами в мои руки, оставляя на них синяки.
- Я ищу Алекс. – отвечаю ей, сжимаясь под взглядом грубых глаз. Неужели они такая злая из-за вчерашнего. Что же мы натворили такого.
- Нет твоей подруги, иди в свою комнату. И не выходи, пока не разрешат. – она толкает меня так сильно, что я больно ударяюсь о стену.
- Извините, но хватит командовать, чтобы вчера не произошло. Грубость неприемлема. Где Алекс?
Абда смотрит на меня странно, как на дурочку.
- Умерла твоя подруга вчера. От передозировки. Если ты тоже баловать этим дерьмом, то тебе не поздоровиться. Во дворец категорически запрещено проносить наркотические вещества.
- Что? – у меня перед глазами начинает расплываться картинка. Не могу поверить своим ушам, звучит как бред. – Умерла? Как умерла?
- Обдолбалась. Перенюхала. – шипит Абда. – А теперь прочь.
Женщина подталкивает меня в сторону моей комнаты. Я начинаю двигаться по инерции, пытаясь переварить услышанное.
Внутри меня закрадывается истерический страх. Вчера было так плохо, что я ничего не помню. Может быть и я согласилась на этот наркотик?
Дотрагиваюсь машинально до лица, ощупываю нос – в поисках подтверждения или опровержения своих мыслей.
Хочется найти Ахмеда и поговорить с ним, может быть он знает, что произошло. Тут везде глаза и уши, ничего не могло пройти мимо него. Значит, он точно знает всю картинку событий. Если он написал утреннюю записку, значит был не такой злой.
Добравшись до комнаты, начинаю в ней поверхностный обыск, пытаясь найти вещи, в которых я была вчера. Может быть это как-то поможет восстановить картинку, понять, что произошло вчера. К моему удивлению, ни юбки ни футболки не было среди моих вещей.
Волнение охватывает меня все больше, руки не слушаются.
Что вчера случилось? Почему я ничего не помню, а Алекс умерла?
Горло распирает от нахлынувших чувств, больно глотать и дышать.
Дверь открывается и в комнату очень медленно заходит курящий Аль-Мактум с бесстрастным выражением лица. С первых секунд понимаю, что он зол, как Дьявол, испепеляет одними глазами. Подходит ко мне, нависает всем своим телом, принимая доминирующее положение.
- Я так рада, что ты пришел. Ахмед, тут такое… - кладу руки ему на грудь, ища опоры. Я все еще дрожу от страха.
- Я все знаю. – говорит медленно он, отбрасывая тлеющую сигарету в стакан с недопитой водой, после чего кладёт свои ладони поверх моих, с силой оттягивает их от меня. Суставы не выдерживают такого обращения, издавая скрип. – Шлюха.
Мое тело непроизвольно дергается от неожиданности. Срабатывает рефлекс самозащиты на каком-то инстинктивном уровне. Становится физически больно.
Слова наносят глубокий рубец на любящее сердце, а тон с которым они сказаны – топчут все хорошее, что теплилось в душе. Аль-Мактум делает мне больно.
Отшатываюсь от него, глядя округлившимися глазами. Он так сильно изменился.
- Как ты смеешь? – выкрикиваю обиженно, потирая руки. – Даже, несмотря на то, что я позволила себе немного лишнего… это не значит, что ты имеешь право меня так называть. ТЫ хотя бы думал, что я чувствую? Что творится в моей душе? Я для тебя лишь игрушка, средство удовлетворение твоей похоти. Скоро ты женишься и вообще отдашь меня на забаву своим дружкам.
- Немного лишнего? – наиграно любезно протягивает мужчина, разминая шею и делая шаг ко мне. Состояние бешенства Аль-Мактума пропитывает воздух. – Ты это так называешь?
- Ну… видимо ненамного, но точно ничего противозаконного. – глухо выдавливаю из себя. Внутри все покрывается чем-то липким, нехорошее предчувствие гложет. Если Ахмед так сильно разозлился – значит дело дрянь, что-то и вправду мы натворили. – Я никогда не употребляла наркотики, не хотела. Видимо, что-то было в этой бутылке вина… Я не знаю, как это все произошло - ничего не помню!
