1. Наши дни
Григорий вышел на открытую площадку крыши пражского отеля «Hotel Pod Věží», находящегося возле Малостранских башен. Перед ним открылась необъятная картина — множество разноцветных крыш и шпилей, среди которых выделялся гордый профиль старинного собора Святого Витта и шпиль ближайшего костела Святого Микулаша. Григорий присел за стол на деревянный стул, вытащил из кармана куртки металлическую фляжку с виски «Джек Дэниелс», купленным в дьюти-фри аэропорта Борисполь, и с удовольствием сделал большой глоток. Крепкий алкогольный напиток с карамельно-ореховым привкусом и дымным ароматом оставил яркое послевкусие. Обычно Григорий отдавал предпочтение скотчу, а не кукурузному виски, но напитки фирмы «Джек Дэниелс» были для него приятным исключением. Расслабившись, он откинулся на спинку стула, ожидая, когда алкоголь начнет действовать и в восприятие окружающей действительности проникнут эйфорические нотки. Суматошная, в бешеном ритме жизнь востребованного актера с жестким распорядком дня на какое-то время осталась в прошлом.
«Ничего здесь, кроме отдыха! Отдых и покой», — напутствовал себя Григорий. Он любил активно проводить отпуск в экзотических странах, среди пальм и буйной тропической растительности, с крепкими коктейлями, бессонными ночами на берегу моря-океана, на танцполах или в казино. Кратковременные любовные приключения вспыхивали, словно молния, сами собой, даря остроту чувств, и уходили в никуда, словно океанические приливы и отливы. Зато, вернувшись домой, Григорий полностью отдавался работе, ни на что не отвлекаясь.
Так было, пока на репетиции в столичном драмтеатре нового спектакля, в котором у него была одна из ключевых ролей, он внезапно не потерял сознание. Перед глазами забегали точки, словно снежная крупа, ему стало не хватать воздуха, сердце сжало тисками, и он окунулся во тьму.
Григория отвезли в Институт сердца, где сделали коронографию. Пришел в себя он на кровати, опутанный проводами от многочисленных датчиков, трубочками капельниц, вливающими ему в вены лекарства. Лежать он мог только неподвижно на спине, любое движение вызывало негодующие сигналы расположенных рядом с ним приборов со светящимися экранами и разноцветными огоньками. Это был не инфаркт, а только «генеральная репетиция». В забитые сосуды поставили два стента, улучшив кровоток, и дали рекомендацию: пару месяцев провести в щадящем режиме, на строгой диете, без употребления спиртных напитков.
С диском, на котором были запечатлены биения сердца, Григорий съездил к знакомому кардиологу. Ознакомившись с историей болезни, кардиолог обрисовал ему еще более печальную картину того, что может его ожидать в ближайшем будущем, если он не выполнит, хотя бы частично, данные ему рекомендации.
— Ты профилактику автомобилю делаешь на СТО? Так и твой организм нуждается в профилактике, ты его основательно заездил. Сердце — это тот же мотор, а ты знаешь, какие могут быть последствия, если не обращать внимания на перебои в работе двигателя.
Недавнее беспамятство и лечение в клинике были еще свежи в памяти Григория. Он отказался от роли второго плана в детективном телесериале и взял отпуск в театре для поправки здоровья.
Тридцативосьмилетний Григорий считал, что многого добился в жизни. Он был ведущим актером в столичном театре, снялся в трех десятках кинофильмов и сериалов, играл роли первого и второго плана. И уже имел звание заслуженного артиста. Но его честолюбивые планы простирались гораздо дальше. Он мечтал сняться в Голливуде или у известных европейских кинорежиссеров. В напряженном рабочем графике он нашел время для углубленного изучения английского и немецкого языков. А месяц тому назад он заключил договор с польским продюсером Вецлавом Сташинским, взявшимся за его продвижение на европейский кинорынок.
Перед Григорием встал вопрос: где и как провести вынужденный месячный отдых? Жаркий климат был ему противопоказан, дома оставаться невозможно — там его не оставили бы в покое. Да и какой отдых дома? Сгоряча Григорий позвонил маме и сказал, что приедет к ней в Смелу, чем ее обрадовал. Собирая вещи, готовясь отправиться утром в Смелу, Григорий наметил себе дальнейший план: автотурне по Европе. Два-три дня погостить у мамы будет достаточно.
Однако вечер был полон сюрпризов. После звонка в дверь на пороге квартиры появился долговязый продюсер Сташинский, как обычно, сутулясь, словно стеснялся своего роста. За круглыми стеклами очков радостно поблескивали глазки, как у кота при виде сметаны. В руках он держал бутылку польской водки «Belvedere».
— Хай, Григори! Życie jest pełne niespodzianek, a jedną z nich jestem ja![28]
Свой приезд поляк туманно объяснил возникшим бизнес-интересом в Киеве и приятной новостью, которую они обсудят за столом. Григорий, настроившийся на завтрашнюю поездку, без восторга воспринял появление поляка, означавшее, что его поездка откладывается. Собирая на стол, вынимая из холодильника заготовленные для поездки в Смелу продукты, Григорий рассказал о проблемах со здоровьем.
Поляк сник, когда Григорий поставил рюмку только для него и категорическим тоном заявил:
— Извини, Вецлав, у меня временно сухой закон. Ты хотел мне что-то рассказать?
— Прозит! — пожелал ему здоровья Вецлав и одним махом осушил рюмку водки.
Грустным голосом он поведал: известный немецкий режиссер Кристиан Бауэр собирается снимать исторический телесериал. Вецлав уже имел разговор с нужными людьми, и те пообещали, что Григорий будет участвовать в кастинге актеров сериала, который запустят в ближайшее время. Но раз Григорий по состоянию здоровья не сможет участвовать, то…
В один миг исчезла апатия Григория, он стал горячо убеждать поляка, что тот неправильно его понял. Да, у него наметилась кратковременная передышка в работе, но чувствует он себя прекрасно и участвовать в кастинге сможет.
