— Если временами я казалась странной, то это потому, что я… я не хотела, чтобы ты меня полюбил.
Она опустила глаза.
— Потому что я не твоего круга. Что скажут твои родные и друзья, когда узнают, что ты хочешь на мне жениться? Это не повредит твоей карьере?
— Забудь об этом, — сказал он решительно. — Пусть мои друзья тебя не волнуют. Мне важно, чтобы ты понравилась только одному человеку, и я надеюсь, что она тебе тоже понравится, — это моя мать. Но я в этом не сомневаюсь. Ты добрая, нежная и честная. И это самое главное.
При этих словах Джулия почувствовала укол совести. Честная! Что будет, если сказать ему, кто она? Но пока об этом надо молчать.
— Хорошо, Найджел, — сказала она медленно. — Я выйду за тебя так скоро, как ты хочешь.
— Благодарение Богу! — Он зарылся лицом в ее волосы. Его руки коснулись змейки волос, свернутой низко на ее шее. Под его пальцами шпильки выпали, и темные шелковистые пряди упали ей на плечи.
— Я так давно хотел это сделать, — сказал он хрипловато, ища ее губы своими.
4
Ранним утром на следующий день они отправились к миссис Фарнхэм.
Джулия очень тщательно оделась для этого визита, зная, что не найдется судьи более пристрастного, чем свекровь. Она выбрала простое синее платье. Его цвет перекликался с цветом ее глаз. Прямые распущенные волосы удерживала узкая полоска той же ткани.
По глазам Найджела она поняла, что он одобрил ее выбор. Он быстро поцеловал ее и прошептал:
— Если моя мать полюбит тебя хотя бы наполовину так сильно, как я, она будет тебя обожать.
Лондон изнемогал от жары, но за городом ярко светило солнце, и свежая зелень деревьев сияла на фоне синего неба. Деревушка, в которой жила мать Найджела, затерялась где-то в прошедших веках. Старинная церковь из серого камня, коттеджи эпохи Тюдоров уютно устроились в стороне от извилистой дороги. Найджел свернул на узкий проселок, окруженный живыми изгородями, и остановился у небольшого дома эпохи Георгов, старинные кирпичи которого блестели на солнце. Широкий газон перед домом пестрел клумбами, их многоцветие подчеркивало элегантность простого фасада.
Найджел провел Джулию по дорожке, открыл дверь и ввел ее в холл, в котором стояли скамья и стол темного дерева и лежал прекрасный персидский ковер. Все еще придерживая ее за локоть, он вошел с ней в комнату, которая проходила поперек всего дома.
Миссис Фарнхэм, сидевшая в кресле, поднялась и пошла им навстречу. Даже если бы Джулия не знала об их родстве, она бы догадалась: сходство между ними было удивительным, только губы матери были полнее и подбородок более округлый.
Она поцеловала Джулию в щеку.
— Милая, я рада наконец с вами познакомиться. Я так много слышала о вас от Найджела. — Она засмеялась не наигранным звенящим смехом, а глубоким, горловым смешком, полным радости и тепла. — По правде сказать, он ни о чем другом и не писал!
— Не выдавай моих секретов, — предупредил ее Найджел, наливая три рюмки хереса. — Письма должны оставаться конфиденциальными.
Его мать расхохоталась:
— Ты и твоя юриспруденция!
Он подал им рюмки, и они сидели, ожидая, пока пожилая горничная не объявила, что ленч подан.
— Этель служит у меня с того времени, когда Найджел был еще младенцем, — призналась миссис Фарнхэм по дороге в маленькую, но очень приятную столовую. — Уверена, что ей хочется познакомиться с вами, Джулия. Она будет разочарована, если ее не представят невесте мистера Найджела.
Найджел поднял глаза в притворном ужасе.
— Уволь меня, мама. Если ты собираешься вести Джулию после ленча на кухню, я пойду в сад. По крайней мере, мне краснеть не придется. — Он бросил Джулии смущенно-шутливый взгляд. — Трудно представить более невыносимого ребенка, чем я, но Этель уверяет, что я был просто чудо.
После ленча они втроем отправились в сад и лениво нежились на солнце, сонно переговариваясь, пока Этель не принесла чай. Солнце медленно клонилось к закату, удлиняя тени. Легкий ветерок шевельнул листву и раздувал юбки Джулии.
Преувеличенно зевая, Найджел встал и потянулся.
— Я сделаю это, не дожидаясь твоего приказа, старушка, — сказал он матери и пояснил Джулии: — Каждый раз, когда я здесь бываю, мама просит, чтобы я полил ее розы, так что я пошел, пока она не начала меня пилить.
— Я никогда не пилю, — невозмутимо отозвалась его мать. — Просто повторяю, что надо сделать, до тех пор, пока ты это не сделаешь.
Усмехнувшись, он исчез, а миссис Фарнхэм достала вышивание из стоящей рядом корзинки. Иголка с длинным хвостом цветного шелка быстро сновала по материи.
— Вы с Найджелом скоро поженитесь?
— Не знаю. Он хочет, чтобы это было скоро, но…
— Я его понимаю, — сказала миссис Фарнхэм. — Вы очень красивы, Джулия. Любой человек, влюбленный в вас, испытывал бы нетерпение, а Найджел — особенно. Терпением он никогда не отличался. — Она хохотнула, вспоминая. — Он был таким порывистым ребенком. Однажды я дала ему посадить несколько луковиц, и он каждое утро измерял ростки линейкой.
— Он дождался, пока они зацвели, или бросил?
— Вы не знаете Найджела, если думаете, что он может что-то бросить! — Она помолчала, а потом сказала: — Я всегда мечтала, как встречу девушку, на которой он женится.
— Наверное, у него было много возможностей сделать это?
— Да. Но он не хотел. Вы первая, кого он познакомил со мной. В прошлом он встречался с несколькими девушками, но никогда не привозил их сюда. Он все говорил: «Подожди, пока я встречу ту самую. Тогда ты ее увидишь». — Она пристально посмотрела на Джулию. — Я рада, что он выбрал вас.
— Правда?
— Конечно. Почему вы удивляетесь?
— Потому что он наверняка мог жениться на ком-то гораздо более подходящем… на ком-то, кто мог бы помочь в его карьере.
— Найджел без всякой помощи достиг вершин своей профессии и не нуждается в помощи. Если вы любите его и сделаете его счастливым, вы дадите ему все, что нужно.
— Да? — с сомнением спросила Джулия. — Он такой… такой независимый.
— Это внешнее. В глубине души он очень раним. Он пытается бороться с этим и, наверное, поэтому производит противоположное впечатление.
— Это точно! — капризно подтвердила Джулия.
Пожилая дама засмеялась.
— Когда вы лучше узнаете его, то поймете, что у него твердые понятия о добре и зле. Если он кому-то верит, то будет защищать его всеми силами. Но если нет, то будет добиваться осуждения.
Джулия чуть не сказала, что слишком хорошо это знает, но ее спасло появление Найджела с лейкой в руках. Он упал в кресло, утирая лоб, и, наблюдая за ним, Джулия ощутила страстное желание крикнуть, что ее присутствие здесь — жалкая комедия.
