— Нет, мам, не сейчас. Не могу.
— Примерно такой ответ я и ожидала, — вздохнула она. — Сейчас ты скажешь, что кто-то должен побыть с Андрюшей. Хотя бы первое время. Что у него никого нет, кроме нас…
— Видишь, ты и сама всё знаешь. Я приеду, потом. Пусть он немного придёт в себя.
— Хорошо, — легко согласилась мама и тут же принялась вдохновенно соблазнять меня средиземноморскими прелестями.
Длилось это минут двадцать, но я старалась даже не слушать.
— Уговаривать бесполезно? — на всякий случай ещё раз спросила она, сообразив наконец, что только теряет время.
Она вновь вздохнула.
— Ох уж это мне ваше с отцом патологическое упрямство! Хотя бы обещай, что через месяц ты будешь у нас. Мы же скучаем!
— Я приеду, обязательно приеду. Сразу, как только смогу. Я по вам тоже безумно, просто безумно соскучилась!
— Ну хорошо. А теперь объясни мне, что у вас произошло с Дмитрием. Почему в такую минуту его нет рядом?
— Мам, извини, но об этом я вообще говорить не хочу.
— Нет.
— Нет.
— Мам… — тема начала меня напрягать. Все это время Димка постоянно звонил, но трубку я не брала и обсуждать свои действия с кем бы то ни было, пусть даже с мамой, не имела ни малейшего желания. — Потому что я не хочу говорить ни с ним, ни о нём. Извини. Пойдём, ты опоздаешь на посадку.
Я вышла на балкон, дождалась, пока самолёт взлетит, и поехала обратно в город.
Димка временно перестал трезвонить и забросал меня сообщениями. Сегодня его личный рекорд составил двадцать семь штук. И не лень же!
То ли разговоры с мамой возымели такое странное действие, то ли что другое… но на последнее сообщение я неожиданно для себя ответила. И пусть написано там было, что он зря надрывается, атака звонками немедленно возобновилась. Пришлось даже на время отключить телефон, иначе я рисковала «поцеловать» от раздражения чей-нибудь бампер и до дома не добраться. А у моей судьбы были на мой счёт несколько иные планы…
Глава 6. «Скелеты из шкафов»
Вечер проходил в уже привычном унынии. Мы с Андреем будто попали в мир одинаковых дней, и как две неприкаянные сироты молча блуждали по опустевшему дому, когда до нас добрался следователь городской прокуратуры.
Он представился и выразил желание пообщаться с Андреем наедине. Я хотела тут же уйти, но Андрей попросил меня остаться, произнеся расхожую фразу про отсутствие секретов.
Оказалось, в прокуратуре подозревают, что смерть Лики наступила не в результате несчастного случая, как мы считали.
— Андрей Геннадьевич, ваша жена приняла большую дозу снотворного и, вероятно, крепко спала, когда начался пожар. Скажите, она принимала снотворное постоянно? Какие-то нарушения сна? — спросил следователь.
— Не совсем… — Андрей с сожалением посмотрел на пустую бутылку из-под коньяка, перевёл взгляд на меня, но я сделала вид, что сигналов не понимаю. В конце концов, сколько можно пить? Он вздохнул, но озвучивать просьбу не стал. — Видите ли… моя жена так называемая «сова», и заснуть раньше трёх ночи для неё всегда было проблемой. Когда можно было выспаться утром, она ложилась очень поздно. Но если дела требовали раннего подъёма, Лика принимала снотворное. Иногда это действительно были большие дозы, если ей никак не удавалось уснуть.
— Понятно, — кивнул следователь, — теоретически снотворное она могла выпить сама. Но есть один нюанс. В тот вечер Анжелика Сергеевна приехала на дачу не одна, — он помолчал, словно подбирая слова, а у меня внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия. — Её сопровождал мужчина.
Я бросила тревожный взгляд на Андрея, но если у него и возникли какие-то эмоции, на лице это никак не отразилось.
— Нашёлся свидетель, соседка, которая видела их вместе, — между тем продолжал следователь. — Точно описать этого человека она не смогла — расстояние было довольно большим, к тому же девушка торопилась и особо прибывших не разглядывала. Заметила только, что мужчина светловолосый, чуть выше среднего роста, крепкого сложения. — Теперь у меня внутри всё похолодело. По сути, он сейчас описывал Андрея, и по глазам последнего было видно, что он тоже это понял. — К сожалению, машина сгорела вместе с домом, так что никаких отпечатков не…
— В тот вечер я был на приёме у мэра, уехал одним из последних, это легко проверить, — ледяным тоном перебил Андрей, и стало понятно, с каким трудом ему даётся спокойствие. Мне даже показалось, что он сейчас не сдержится и выставит парня за дверь.
— Я знаю, — спокойно кивнул тот, — мы уже опросили всех, кто там был. Собственно, никто и не думал вас подозревать.
Конечно, не думал, раз уже всех опросили!
— Я сейчас о другом. В нашем городе вы с женой довольно известные люди и имеете обширные связи. Скорее всего, и недоброжелателей тоже. Бизнес серьёзный, всякое может быть. Возможно, у вас есть какие-то подозрения, или вы догадываетесь, с кем Анжелика Сергеевна могла отправиться за город?
— Нет у меня никаких подозрений, — уже не скрывая раздражения, ответил Андрей, — и я понятия не имею, с кем Лика могла поехать на дачу, уважаемый… простите, не запомнил вашего имени.
— Виктор Андреевич, — невозмутимо повторил тот.
— Да. Виктор Андреевич. Так вот. Я был уверен, что она едет одна. Лика позвонила мне около восьми вечера и сообщила, что уезжает в «Никитино». Хотела поработать там над проектом нового ресторана, чтобы на следующий день обсудить с архитектором некоторые детали. Встреча была назначена на девять утра, и Лика сказала, что сразу, не заезжая домой, поедет в офис.
— И больше она вам не звонила?
— Нет. Прислала сообщение, что добралась, и что всё нормально.
— А вы?
— Звонил. По дороге домой. Но её телефоны были вне доступа. Там не очень хорошо со связью.
— А потом?
— А потом мне позвонили из полиции…
Андрей опустил голову, следователь понимающе замолчал, выждал пару минут, и только после этого продолжил.
— Сочувствую. Скажите, а ваша жена часто бывала на даче одна?
— На мой взгляд, даже слишком, — отрывисто произнёс Андрей, возвращаясь к разговору. — Я не понимал и не одобрял её привязанности к этому старому жилищу, так же, как и странного желания уединиться. Но Лика утверждала, что именно в глуши и одиночестве ей приходят самые лучшие идеи. Я не представляю, кто и почему в тот вечер составил ей компанию.
— Я должен задать вам ещё один, не очень деликатный, вопрос, — тон был чёткий, отстранённый, но по лицу следователя было видно, что разговор ему тоже совсем не в радость.
