— Раз уж ты все равно тут стоишь и глазеешь на меня, может, поможешь? — рявкнул Шон. Видимо, дело не спорилось — Андреа услышала, как он засопел. — Иди сюда и подержи эту штуку.
«Ух ты! — От этих двусмысленных слов Андреа бросило в жар. — Для тебя — все, что угодно, Шон Морисси! Хочешь, чтобы я что-то подержала? Без проблем!»
Она нагнулась к нему:
— Какую?
Огонек, блеснувший в его глазах, подтвердил, что выбор слов был не случайным.
— Вот эту. — Взяв ее руку, Шон положил ее на гаечный ключ, которым пытался подкрутить упрямый болт. — Просто ухватись вот тут, сожми покрепче и держи, поняла?
Андреа машинально облизнула губы.
— И всего-то? Держу пари, ты даже представить не можешь, как крепко я могу держать.
Из груди Шона вырвалось хриплое рычание.
— Не играй с огнем, Энди, девочка, — предупредил он. — Ты хоть понимаешь, что ходишь по краю?
Еще бы она этого не понимала! Но в присутствии Шона Андреа так и подмывало переступить эту грань. Она судорожно вздохнула, почувствовав, как ладонь Шона накрыла ее руку. Прижав ее пальцы к ключу, Шон заставил ее сжать его покрепче. Что-то щелкнуло, и упрямый болт наконец подался. Шон с Андреа одновременно потянули его на себя.
Здорово, мысленно хмыкнула она. Лицо Шона вдруг оказалось совсем близко от ее собственного — на щеке его красовалось пятно. От него пахло потом и машинным маслом, и немножко ветром. Все, о чем могла сейчас думать Андреа, — это о том, как солнце касается поцелуем его ягодиц, тех самых, которыми она совсем недавно имела возможность полюбоваться.
Шон отложил в сторону болт и потянулся, чтобы вывернуть еще какую-то деталь, но тут Андреа тронула его за плечо. Шон обернулся — его дыхание коснулось ее лица, и она вдруг заметила, как потемнели его глаза.
Впоследствии Андреа так и не смогла сказать, кто из них нагнулся первым... но в следующую минуту она уже крепко прижималась к нему. А потом почувствовала, как твердые губы Шона нашли ее рот. Уже не пытаясь скрыть свое желание, он нетерпеливо поцеловал ее, и Андреа, зажмурившись, растворилась в этом поцелуе. Пальцы Шона ласкали ее шею, заставляя ее выгибаться дугой, чтобы продлить наслаждение.
— Пойдем ко мне, — прошептал он, не отрываясь от ее губ. Андреа казалось, она пьет его дыхание. — Сможешь убедиться собственными глазами, что я стираю нижнее белье. Ну, так как?
Ей очень хотелось сказать ему «да»... еще как хотелось! Тем более что дома не было ни души и ничто не мешало им закончить начатое. Они могли целоваться и ласкать друг друга до изнеможения... Андреа могла бы расстегнуть его джинсы, запустить туда руки и потрогать его твердые, поцелованные солнцем ягодицы.
Она слегка отодвинулась. Шон пристально смотрел на нее — по лицу было заметно, какого труда ему стоит сдерживаться. И все же он держал себя в узде — боялся испугать, догадалась Андреа. От напряжения на верхней губе у него выступили капельки пота. В этом был весь Шон. У Андреа все перевернулось внутри. Она вдруг поймала себя на том, что едва сдерживается, чтобы не слизнуть их языком.
— Твои джинсы вибрируют, — прошептала она.
— Что? — вздрогнул Шон. — Ах да... проклятие! — Отодвинувшись, он выпрямился и сунул руку в карман джинсов, где надрывался мобильник.
Молча глядя на него, она услышала в трубке раскатистый голос Дилана.
— Сын, — гулко пророкотал он. — Бери свой меч. Ты нам нужен.
Глава 4
Глаза Шона словно заледенели.
— Уже иду, — коротко бросил он и сунул телефон в карман. Лицо его потемнело.
— В чем дело? — всполошилась Андреа. — Что-то случилось?
— Мой двоюродный брат Эли... он живет в Сан-Антонио. Вчера там тоже была перестрелка. Отец говорит, он еще жив, но... — Шон не договорил, но мрачное выражение его лица говорило само за себя. — Короче, им нужен страж.
Тьма, таившаяся в душе Шона, вдруг вырвалась наружу. Улыбка, игравшая на его губах, исчезла. Теперь в его взгляде, как и в голосе, проступил лед. Только что он разговаривал, как человек, заранее предвкушающий удовольствие понежиться на солнышке... Сейчас перед ней стоял страж, слишком часто видевший смерть, чтобы чего-то бояться.
— Шон, мне очень жаль. — Андреа сочувственно тронула его за руку. — И все равно я не понимаю... Разве у них там в городе нет своего стража? Мне казалось, люди приняли закон, по которому в каждом городе оборотней должен быть свой собственный страж.
— Есть, конечно, но он из волколаков, а Эли — мой родственник. Отец сказал, Эли хочет, чтобы это сделал я, и мне плевать и на людей, и на их законы! В любом случае они считают, что это обычный ритуал. — Шон посмотрел на нее, по его губам скользнула горькая улыбка. — Поедешь со мной?
Он еще не успел договорить, а Андреа уже лихорадочно замотала головой:
— Не могу. И не должна. Я ведь не оборотень... так, помесь. Его семья будет против.
— Не важно. Возможно, ты сможешь помочь.
— Если ты о моем даре, то я ведь тебе уже говорила — я мало что могу. Скорее всего от меня не будет никакого проку.
— Проклятие, Андреа, мы обязаны попытаться!
При виде отчаяния в его глазах у Андреа сжалось сердце. Она еще не успела окончательно прийти в себя от его предложения... и к тому же хотела его до такой степени, что ей самой было страшно.
Увы, звонок Дилана вернул их с небес на землю. Суровая реальность вновь напомнила о себе. Снова — в который уже раз — Шона попросили помочь кому-то расстаться с жизнью.
Андреа глубоко вздохнула.
— Хорошо. — Может быть, ей действительно удастся помочь... хотя бы сделать так, чтобы Эли не мучился.
Шон бросил взгляд на разобранный мотоцикл и резко отвернулся. Солнце заиграло в его иссиня-черных волосах.
— Отец оставил за домом свой грузовичок. Ключи — в замке зажигания. Выведи его. И жди меня перед домом.
Андреа молча кивнула. Шон вытер руки о джинсы, собрал разбросанные инструменты и молча скрылся за дверью.
Пошел за мечом, сообразила Андреа. Сердце ее глухо заколотилось. У него было такое лицо, когда он уходил, что она с трудом подавила желание обнять его. У Андреа не хватило духу отказать ему, хотя она по-прежнему сомневалась, что от нее будет какая-то польза. Да, благодаря своему дару, она смогла исцелить Ронана, но если остальные видели в этом настоящее волшебство, сама она понимала, что с таким же успехом могла бы просто перебинтовать его рану. Ронан как-никак был вербэр, медведь-перевертыш — кроме невероятной физической силы и здоровья, он мог похвастать завидным метаболизмом. Две пули в плечо для него все равно, что для другого пчелиный укус. Но если отец попросил Шона захватить меч, значит, его двоюродный брат на волосок от смерти.
