– Я, конечно, извиняюсь, но что Штирлиц надеется здесь найти, если горничная даже мусор из корзины выбросила?
– А вот что!
Лина вновь открыла ящик стола и извлекла оттуда пластиковую папку формата А4. Папка была засунута под стандартный гостиничный буклет, поэтому не сразу бросалась в глаза. Лина открыла ее и быстро перебрала все листочки. Там оказался договор об участии в литературном семинаре, который оставшиеся семинаристы подписали с Ильинской, а также приложение к договору. В приложении говорилось о том, что Борис Семенович Биркин согласен с особыми условиями проведения семинара. Он обязуется не покидать в течение двух недель территорию пансионата и не разглашать информацию, полученную на семинаре. В общем, ничего особенного, они с Башмачковым недавно подписали точно такие же бумаги.
– Смотри! – прошептала Лина и ткнула пальцем в несколько строк на последней странице, торопливо написанных шариковой ручкой под подписью «Борис Биркин». Записка гласила:
«Я совершил ужасную ошибку. Если меня в ближайшее время не станет, прошу того, кто обнаружит это письмо, найти в Дуделкино по адресу улица Короленко, дом 12а Иветту Александровну Коромыслову».
– Ну, и что мы должны с этим делать? – пожал плечами Башмачков.
– Пока вот это, – сказала Лина и оторвала записку с адресом и подписью Биркина. Затем она сунула Башмачкову папку, положила буклет в ящик стола и скомандовала:
– А теперь – на старт! Финал бега с барьерами выявит победителя.
На Линин балкон они перелезли без особых трудностей. Лина спрятала папку в чемодан, и вскоре они с Башмачковым появились в зале как ни в чем не бывало.
Ильинская заметила их отсутствие, хотя оно длилось минут двадцать. Леди-коуч сделала опоздавшим устный выговор:
– Коллеги, у нас впереди серьезная работа, прошу вас впредь не опаздывать.
– Простите, Станислава Сергеевна, – сказала Лина и пояснила: – Я должна была принять после обеда лекарство, но, как назло, заклинил замок в чемодане, где лежали эти чертовы таблетки. Попыталась открыть чемодан самостоятельно, но увы… Пришлось обратиться к Валерию Башмачкову за помощью. В итоге мы потеряли столько времени…
– Объяснение принято, продолжаем работу, – сказала Ильинская. – На сцену приглашается симпатичный молодой человек из последнего ряда.
Юное дарование стремительно взлетело на сцену, провело рукой по буйной шевелюре и представилось:
– Стас Лукошко, работаю в жанре абсурда.
– Старо, как мир, – выкрикнула Мария Кармини из зала. – Хармс давно закрыл тему!
Лукошко взглянул в ее сторону снисходительно – словно внучок, пришедший навестить бабулю в доме престарелых, и забубнил:
«В школе Макс понял, что мир катится в бездну. Еще немного, и он, как скейтборд, сорвется на повороте. Все вокруг врут, воруют и предают. Бесконечно так продолжаться не может. Парень рос, взрослел, но мир лучше не становился. Напротив, он казался ему все хуже и хуже. И вот однажды Макс подумал: если он не в состоянии изменить этот мир, то должен измениться сам. Исчезнуть, обнулиться, перезагрузиться, как комп. Парень вспомнил простейшее правило арифметики: если умножить любую цифру на ноль, то ноль и получится. Найти девушку с пустой головой и ледяным сердцем оказалось несложно. Макс женился на ней – и вскоре – раз! – обнулился. Стал как все. Мир сузился для него до границ семьи. Больше Макса ничего не раздражало и не возмущало, потому что у него теперь было ноль эмоций. Да и сам он в итоге превратился в абсолютный нуль».
– Прекрасно! – сказала Ильинская. – Коротко и емко.
– А, по-моему, многозначительная глупость! – пробасил Егор Капустин. Он все еще не мог простить Ильинской, что та отправила его на место после вопроса про мобильную связь.
– Попробуйте завтра, Егор, предложить лучший вариант. – доброжелательно улыбнулась Ильинская. – ну а вы, Ангелина Томашевская? Остался ваш вариант.
– Простите, я не готова. – тихо сказала Лина. – Можно я еще поработаю над текстом?
– Что ж, – вновь мило улыбнулась Станислава Сергеевна. – поработайте. На сегодня семинарское занятие окончено.
– Постойте, – в бархатном басе Капустина появились металлические нотки, – а как же секретная часть? Та, о которой вы, Станислава Сергеевна, говорили в самом начале? Ради чего мы давали подписку о неразглашении?
– Немного терпения, – сказала Ильинская. – Завтра все узнаете, а сегодня вечером я предлагаю вам поработать над планами ваших тестовых произведений.
– Опять ничего не ясно, – сказала Лина Башмачкову, когда они вышли из зала. – Эта кобра в чалме явно что-то задумала. Наверное, решила содрать с нас через две недели дополнительные деньги. Типа за индивидуальную работу с каждым писателем.
– Постой, она же еще про какой-то гонорар нам втирала? – напомнил Башмачков.
– Ха-ха, и ты поверил? Обещать – не жениться! Спорим, что гонорара не будет? На бутылку шампанского спорим! Согласен? Через две недели Ильинская скажет нам, как Черномырдин: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда» или «Никогда не было, и вот опять». Дескать, простите, друзья, намерения у нас были самые добрые, но жизнь внесла свои коррективы». Кстати, Борис Семеныч Биркин тоже на гонорар клюнул… Где он теперь, я тебя спрашиваю?
– Лежит себе тихонько в морге и не требует никаких гонораров. Как говорят издатели, «мертвый автор – хороший автор». В особенности тот, кто умер давно и не оставил наследников
– Слушай, мне не дает покоя предсмертная записка Биркина, – перебила Лина. – Что это за Иветта Коромыслова и почему Биркин именно ей написал об угрозе его жизни? Эх, если бы мы могли попасть в Дуделкино! Елки-палки, ведь живем совсем рядом с поселком, а заперты, словно преступники в СИЗО. С той только разницей, что никто не придет митинговать в нашу поддержку, как за арестованного Навального.
– Ну, не все так безнадежно, – сказал Башмачков, – даже из тюрьмы люди бегут, не то что из какого-то там пансионата. Надо поискать, где в охране этого заведения имеется дырка. У нас в России не бывает так, чтобы все было подогнано идеально, без разрывов и перекосов. Чай не в Германии живем!
– Мне кажется, одну «дырку» в охране я знаю, – прошептала Лина. – Это местный охранник!
– Кто-кто? – не понял Башмачков.
– Охранник Иван Кузьмич, который вместе со мной нашел тело несчастного Биркина. Думаю, он для начала немного поломается, но в итоге согласится нам помочь. Мне показалось, что этот страж порядка не больно-то жалует мадам Ильинскую и ее помощника Цветкова. К тому же взятки у нас в стране творят чудеса. Чтобы заполучить расположение Кузьмича придется пожертвовать бутылкой коньяка. Я захватила ее с собой из Москвы на всякий случай.
– Стратегический запас отдадим в последнюю очередь, – сурово сказал Башмачков. – А пока – работать. Надо собраться с мыслями. Мне кажется, эта мегера и впрямь что-то замышляет.
