– Конечно!
– Отлично! Если вдруг у вас произойдут изменения в расписании, сообщите по этому номеру. Доброго дня, мисс Кьяри.
Следующим утром Ева, одевшись с особой тщательностью, – узкие брюки с завышенной талией, тонкая рубашка красивого молочного цвета и шпильки, которые она снимет, как только выйдет из «Рокфеллер-Центра», – забежала в типографию: вчера Мэнни прислал три макета приглашений, и Эмили тут же одобрила один, даже капризничать и переделывать ничего не захотела! Работа действительно была отменной: серебристая лощенная бумага, нежного мятного цвета бархат, натуральная кружевная вязь на конверте и шикарные винтажные шрифты – не приглашения, а эстетический оргазм в количестве трехсот пятидесяти штук. Ева планировала до встречи с Шоном объехать три типографских агентства, с которыми работала и доверяла полностью: нужно узнать, кто точно попадет в макет, да и бюджет удовольствия рассчитать, естественно, а затем в работу и быстро – приглашения давно пора рассылать. Правда, у Евы до сих пор нет точного списка гостей. Жених еще не подготовил. Рожает он его что ли!
Без четверти одиннадцать Ева стояла возле ступеней, ведущих наверх – в бизнес-рай. Высотное здание в стиле ар-деко, куча табличек с названиями компаний, чьи штаб-квартиры располагались в «Рокфеллер-центре» – Ева отыскала глазами «ГлобалКэпитал» и вошла внутрь. Большая стойка администрации, а дальше – вход только по пропускам.
Признаться, добрые десять секунд, пока девушка изучала ее документы, Ева боялась, что вот сейчас ее выгонят с позором, а Шон Пристли появится из-за угла и ткнет в нее презрительно пальцем, велев убираться. Но нет. Он не появился, а Еву не выгнали. Наоборот, она спокойно поднялась на лифте на сто второй этаж, а когда двери распахнулись, ее уже ждали.
– Мисс Ева Кьяри?
– Да, доброе утро.
– Я Джоан.
– Очень приятно, Джоан.
– Пройдемте, мисс. Мистер Пристли вас ожидает.
Они прошли через светлый мраморный вестибюль и оказались у интересных стеклянных дверей. Те разъехались перед ними, открывая еще один холл с винтажными креслами и таким же диванчиком, тремя низкими столиками и кофе-автоматом. Джоан пригасила пройти в стильный арочный проем – очевидно, приемная большого босса. Сначала их встретило шикарное по отделке и размерам рабочее место секретаря, дальше еще два стола поскромнее, за которыми работали две женщины, и высокие двустворчатые двери в кабинет.
Джоан коротко постучала и распахнула их перед Евой.
– Мистер Пристли, к вам мисс Кьяри.
Шон отрывисто что-то сказал в телефон и положил его на письменный стол.
– Джоан, принесите кофе и? – Он выразительно посмотрел на Еву.
– Ничего, спасибо.
Они остались вдвоем. Шон оперся о крышку стола и демонстративно сложил руки на груди.
– Пришла просить пощады? – презрительно поинтересовался он.
– Не хочу уязвлять твое самолюбие, но нет. – Ева была поразительно спокойна и собрана. Сесть он ей не предложил. Пускай. Она видела, что он рассматривает, оценивает ее. И давит тяжелым взглядом. Она откинула длинные вьющиеся волосы назад – пусть любуется!
– И? – приподнял бровь Шон.
– Нам придется сотрудничать.
– Хочешь быть моим свадебным агентом? – Он коротко рассмеялся. – Я не хочу видеть тебя рядом.
Ева вспыхнула от такого неприкрытого оскорбления, от горькой желчи, пропитавшей эти несколько слов. Шон действительно не хотел. Окей, значит, не работаем, но уйдет она на своих условиях – громко хлопнув дверью.
– Я так и сказала начальнице и твоей невесте.
– В смысле, сказала?
Ева нарочито невинно надула розовые губки.
– Что ты сказала? – угрожающим шепотом спросил Шон. Он, вероятно, ничего хорошего от нее не ждал.
– Сказала, что ты невыносимый кретин, с которым я имела глупость переспать в юности.
– А она? – его голос упал еще ниже.
– Сказала, что полностью согласна со мной. Что так думают все женщины, которые с тобой спали. Но, чтобы получить доступ к твоим миллионам, нам обеим придется потерпеть.
– Ева, пошла вон отсюда.
– Отлично! – Так она Рине и скажет: это было желание клиента. – Вот, держи. – Ева бросила на низкий столик у окна билеты и, резко развернувшись на шпильках, практически выбежала из кабинета, чуть не сбив с ног Джоан с подносом и кофе.
Каков кретин! Индюк! Осел! Эгоист и гад! Ева ударила по кнопке лифта, проклиная Шона и так и этак! Она сама не знала, что ее так взбесило: его презрительный тон или уничтожающий взгляд?!
– Стой, – Шон схватил ее за руку, не давая войти в распахнувшиеся двери. – Извините, мы не едем, – сказал тем, кто ожидал, когда они войдут, и лифт двинется дальше.
– Отпусти меня! – процедила Ева, пытаясь вырвать запястье.
– Мы сейчас спокойно вернемся в кабинет и договорим.
– Я тебе все сказала!
– Ева, на нас смотрят четыре человека, не устраивай сцен.
– Если ты немедленно меня не отпустишь, я подам на тебя в суд за нападение. А эти четверо будут моими свидетелями! – прошипела она.
Шон не выдержал и рассмеялся. За словом она никогда в карман не лезла! И глаза у чертовой аферистки красивые. Светлые, почти прозрачные. Он даже головой мотнул, чтобы не начать извиняться за грубость. Ева – прекрасная актриса. Это искреннее возмущение, обида. Да она кого хочешь сыграть может: и проститутку, и деву непорочную. Еве верить нельзя, но и отказаться от ее услуг больше невозможно.
– Давай нормально поговорим.
Ева дернула плечиком, освобождаясь от его «опеки» и тихо предупредила: чтобы без рук!
Шон больше не держал ее, но контролировал, находясь рядом, очень близко.
– Присаживайся.
Наконец-то! Неужели к ней начали относиться, как к человеку?
– Спасибо, я постою. – Так-то!
Шон деликатно, но настойчиво усадил ее в кожаное кресло, а вот сам остался стоять, рассматривая билеты.
– Как ты это сделала?
Ева пожала плечами. Скажет она, конечно!
– Ты в курсе, что это преступление?
– Подашь на меня в суд?
– Надо бы, – Шон не удержался и бросил взгляд на умопомрачительно длинные ноги, которые Ева красиво закинула одну на другую. – Ева, чего ты хочешь?
– В смысле? – Шон молча буравил ее тяжелым грозовым взглядом. – Окей, – она даже подняла руки – сейчас признается! – Хочу виллу у моря, работать в Италии, платье из последней коллекции «Прада», колье «Бриллиантовая Ривьера»…
– Ева!
– Окей. Если ты в глобальном смысле, то пусть будет мир во всем мире.
