— К середине февраля, — повторила она, — у меня будет жених. И… и… — Эмма запнулась, ее глаза гневно сузились. Пора проучить Аласдэра Чейза, чтобы впредь он не делал гнусных и самодовольных предположений. — И любовник в постели. Вот так-то, сэр. — И тут ее осенило. — К четырнадцатому февраля. К Дню святого Валентина! — Святой Валентин — покровитель всех влюбленных. Она сердито рассмеялась. Очень кстати.
— Один и тот же человек? Или ты собираешься наставить рога своему мифическому несчастному жениху еще до свадьбы? — Аласдэр иронически поднял бровь. Эмма стойко выдержала его взгляд.
— Не понимаю, какое тебе до этого дело.
Установилось напряженное молчание. Дрова за каминной решеткой шипели и потрескивали, но вот Аласдэр пожал плечами, словно эта тема его больше не интересовала. Опустил руку в карман и достал банковский чек.
— Пока меня не будет, на булавки тебе этого хватит с лихвой. — Он протянул ей бумажный квадратик. — Счета направляй непосредственно мне, чтобы я мог все уладить. И расходы на ведение хозяйства тоже.
Онемевшими пальцами Эмма приняла чек.
— Я предпочитаю сама улаживать дела с моими счетами, — заявила она. — Для этого необходимо, чтобы деньги ежеквартально поступали на мой личный счет.
— Полагаю, что таким образом я могу лучше всего управлять твоим состоянием. — Аласдэр, оттолкнувшись руками от туалетного столика, спрыгнул на пол. Теперь его голос звучал официально холодно. — Мне необходимо перемещать инвестиции, чтобы обеспечить наибольший прирост денег. — Он направился к двери. — Тебе не следует опасаться, что я буду задавать вопросы по поводу твоих трат. Если ты, конечно, не наделаешь долгов, играя по-крупному. А теперь, мэм, позвольте пожелать вам доброго дня. — Аласдэр поклонился и, отворив дверь, вышел в коридор.
Эмма, оцепенев, смотрела ему вслед. Ей отказывают даже в ежеквартальном содержании! Невыносимо, что все ее счета будут подвергаться инспекции этого человека. Планировал ли он это заранее или принял решение после их мерзкой и оскорбительной ссоры? Такой между ними еще не случалось. Ссоры, которая заставила бросить ему вызов… или угрозу… или как еще можно это назвать.
Она так именно и поступит. Положит быстрый конец его влиянию на ее судьбу, которым наделил его Нед. Не важно, за кого она выйдет замуж. Важно одно: она наконец раз и навсегда выбросит из жизни Аласдэра.
Честно говоря, гораздо большее значение имело то, кого она выберет себе в любовники. Это было делом тщеславия и вкуса. Человек должен ее привлекать. С минуту Эмма смотрела на огонь, размышляя, не окончательно ли она сошла с ума. Неужели она действительно собиралась завести любовника только для того, чтобы насолить Аласдэру?
Да, именно так. Быть может, низко. Наверняка безумно. Но, испытывая ее, он зашел слишком далеко.
Эмма принялась расхаживать по спальне. Ногти бессильно впивались в ладони. Как он посмел предположить, что после их размолвки она к нему так прилепилась, что из-за этого оставалась одна, без мужчины? К нему — самому никчемному и заносчивому из всех хвастунов?
Но не так ли это на самом деле? Не отвадила ли она всех ухажеров, потому что они не могли сравниться с Аласдэром? Сравниться в роли любовника, спутника жизни, партнера? Не один ли Аласдэр возбуждал в ней ответные чувства? Не один ли он мог заставить ее одновременно и смеяться, и плакать, и выходить из себя?
Дело вовсе не в этом, настойчиво убеждала себя Эмма. И она докажет ему это… А тихий голосок в глубине души добавлял: и себе тоже.
* * *
Аласдэр стремительно возвращался в свое жилье на Албемарл-стрит. По его спокойной наружности никто бы не догадался, какая в нем бушевала ярость. Джентльмен в вишневом в полоску сюртуке остановил фаэтон на углу Гросвенор-сквер и приветливо помахал ему рукой.
— Не знал, что вы в городе, Чейз.
— Как раз собирался снова уехать, Дарси. — Аласдэр явно пришел в хорошее настроение. Он положил ладонь на подножку фаэтона. — Но через пару дней вернусь.
— Я слышал, Эмма Боумонт в Лондоне? — как бы невзначай поинтересовался Дарси, при этом он смотрел куда-то поверх головы собеседника.
— Да, снимает дом на Маунт-стрит. — Аласдэр пристально посмотрел на приятеля. Ему не составляло труда догадаться, в каком направлении развивались мысли Дарси. — О да, ее и без того значительное состояние существенно увеличилось после смерти брата.
— Я слышал об этом, — бросил ему Дарси. — И догадываюсь, что это вы ее опекун.
— Новости распространяются быстро, — холодно отозвался Аласдэр. — Но если хотите приударить за Эммой, вам нет нужды просить у меня разрешения. Она во всем сама себе госпожа, кроме управления состоянием.
— Ах вот как, — кивнул Дарси и, поколебавшись, добавил: — А это не ставит вас в неловкое положение?
— Ни в коей мере, — широко улыбнулся Аласдэр. — С чего бы?
— Ну да, конечно… ведь прошло уже три года… — согласился Дарси.
— Три года — немалый срок, — подхватил Аласдэр. — За такое время много воды успевает утечь. Уверяю вас, что Эмма Боумонт и я можем вращаться в одном кругу и не хватать друг друга за глотки. — Он произнес эту ложь с завидным апломбом и отступил от фаэтона. — Пожалуйста, Дарси, расскажите об этом всем. Ненавижу, когда свет замирает в предвкушении скандала.
— Да-да, конечно, — смутился его приятель. — Надеюсь, вы не обиделись?
— Нисколько. — Аласдэр беспечно приподнял шляпу, а Дарси тронул фаэтон. Выражение лица Аласдэра моментально посуровело. Он предвидел, что старый скандал снова с удовольствием станут пережевывать в салонах неделю или две. Поползут слухи, в сент-джеймских клубах в течение нескольких дней станут заключаться пари, кому суждено повести богатую леди Эмму к алтарю. Последуют двусмысленные замечания по поводу его положения отвергнутого претендента. И чтобы сохранить достоинство и гордость, необходимо делать вид, что прошлое его нисколько не волнует. Следовательно, нельзя, чтобы между ним и Эммой существовали явные трения. А после сегодняшней утренней ссоры это будет задача не из легких.
Гнев Аласдэра вспыхнул с новой силой, и, свернув на Брук-стрит, молодой человек ускорил шаг. Он презирал саму возможность физической расправы, но нынешним утром он чуть до нее не дошел. И даже сейчас испытывал желание вернуться и надрать дерзкой девчонке уши. Или свернуть ей шею! Надо же такое сказать! Грозилась выйти замуж за первого встречного. И еще эта чушь о том, чтобы завести любовника. Эмма всегда была упрямым, порывистым существом, но отнюдь не дурой. И явно не рассчитывала убедить его в том, что готова на безумие.
Но, восстанавливая в памяти сцену ссоры, Аласдэр вновь увидел глаза Эммы — в тот момент, когда она бросала ему вызов. И от этого ему сделалось не по себе. С минуту он раздумывал, не вернуться ли обратно и не попытаться ли наладить отношения с Эммой. Они наговорили друг другу много такого, чего говорить не следовало, и он поцеловал ее так, как никогда раньше не целовал, хотя и поддавшись на ее вызывающее поведение. Но Аласдэр понимал, что он еще слишком зол, чтобы идти на мировую. Если в теперешнем состоянии он вернется на Маунт-стрит, то только все окончательно испортит. Его не будет в Лондоне пару дней. За это время они отдохнут друг от друга и успеют остыть.
