Сам разглагольствовал о незаменимости некоторых вещей, а на следующий же день отправлял рыскать по всей Москве в поисках аналогичного сервиза! На мой простой и вполне логичный вопрос: «Как я уложусь в строгие временные рамки, учитывая масштабы локации?», Некрасов чиркнул на бумажке адрес. К сложенному пополам листочку прилагался белый конверт с энной суммой наличных.
— В этом месте неплохой ассортимент. От тебя потребуется фото-отчет, — в ответ на мои приподнятые в изумлении брови Борис Дмитриевич пояснил: — Предлагаешь довериться вкусу незнакомки? Я же не галстук себе выбираю.
Так и подмывало спросить: «А не боитесь ли вы, уважаемый начальник, что я плюну в вашу новую сверкающую кружечку?». Плюнула бы, и с превеликим удовольствием! Жаль только, что родители ответственно подошли к моему воспитанию и с раннего детства привили элементарную вежливость.
Я покинула его кабинет в смешанных чувствах. Я злилась на него, да так сильно, что побелели костяшки пальцев, когда я сжимала кулаки. Пыталась утешить себя мыслью о недолговечности начавшимся издевательствам.
Надеюсь, Белова вскоре вытащит меня отсюда.
До тех пор, пока лично не познакомилась с ними, не понимала агрессию Дианы Валерьевны, направленную на дикую троицу. Один краше другого! И отнюдь не в лучшем смысле.
Я не успела добраться до своего кабинета, чтобы взять сумку и отправиться в крестовый поход по Москве за Святым чайным сервизом, как позади вдруг прогремел раздраженный бас:
— Малиновская, зайди ко мне!
Это рявканье ни с чьим другим не перепутать.
Голос принадлежал Эмилю Глебовичу.
Меня передернуло от осознания, что придется продержаться какое-то время вблизи с этим мужчиной. Он настораживал с самого первого мгновения. Начать хотя бы с того, что, кажется, босс имел привычку пихать людей и не уделять этому должного внимания. А еще ему нравилось смотреть на людей свысока. Со мной это однозначно происходило.
Юркая в его мрачную обитель, я попробовала не быть предвзятой и отбросить в сторону неприязнь к его темной персоне.
— Подойди, — не сводя взгляда с экрана компьютера, отдал указ.
Я сделала несколько осторожных шагов, вслушиваясь в собственное дыхание, ставшее поверхностным, и в стук каблуков по полу, смешивающимся с бешеным сердцебиением.
Запустив в шелковистые волосы цвета вороньего крыла пальцы и задержав их там буквально на пару мгновений, приглаживая шевелюру, Багиров нанизал меня на свой острый взор, обращенный внезапно и резко.
— Отвези документы, — коротко кивнул на черную папку, которую зажимал к столу локтем, — в Домодедово. Через полтора часа приземлится частный самолет моего клиента. Передай ему бумаги и возвращайся за следующим поручением.
— Но… — вымолвила я и заткнулась.
Ох, от ледяного взгляда мужчины дрожь пробирала до костей.
Он вонзился в мое лицо черными непроглядными очами.
— Какие могут быть «но»? — негодующе упрекнул Багиров. — Ты моя секретарша. Выполняй, что велено.
Можно было бы сказать в более мягкой манере?
Такое чувство, будто безразлично-агрессивным тоном он казнил мою самооценку.
— Не только ваша, — напомнила я, краснея под тяжелым взглядом. — Борис Дмитриевич уже поручил мне… — купить для него чайный сервиз? Так и ответить?
Эмиль Глебович не дал мне продолжить.
— Разбирайся с ним сама. Сперва доставь документы в Домодедово.
— Но…
— Вычеркни из своего словарного запаса данную часть речи, — отчеканил Багиров. — Учись выстраивать рабочий график таким образом, чтобы подстраиваться под всех нас. Никто не говорил, что будет легко, — уголок его губ приподнялся в устрашающей улыбке. — Хочешь усидеть на этом месте — пошевеливай попкой, а не трать бесценное время и не мямли, как невинная овца. Мы знаем, что ты не без греха за душой.
Последней фразой он выбил почву у меня из-под ног.
И… он только что назвал меня овцой?!
Как жаль, что вчера вечером на ринге я поколотила не того босса. Как бы мне хотелось, чтобы на месте Зимина оказался Багиров. Как бы хотелось ощутить триумф победы над этим демоном!
Я молча приблизилась к столу и наклонилась, чтобы взять папку. Надеялась, что Эмиль уберет с нее руку, однако и не подумал содействовать мне. С насмехающимся видом наблюдал за тем, как я пыталась подобраться к документам, избегая телесного контакта с ним.
Я ухватилась за край папки и потянула на себя. Ощущала давление локтя брюнета на плоский предмет. Он удерживал папку на месте, не сводя с меня жестоких глаз.
Плотнее сжав губы, я с силой дернула за уголок.
Одновременно с моим рывком Багиров поднял локоть.
Я крепко зажмурилась… Словно это помогло бы смягчить боль при падении.
Но вместо того, чтобы приземлиться копчиком на твердый пол, я спиной прижалась к теплому телу.
Спаситель обдул мое лицо мятным дыханием, гладковыбритым подбородком коснувшись макушки моей головы. Сердце пропустило удар. Я превратилась в неподвижную и окаменевшую статую, вылупившись на Багирова, который ухмылялся, черт его дери!
Я могла сломать копчик из-за его глупого ребячества!
— Дерешься ты лучше, чем стоишь на ногах, — сильный и приятный голос Зимина вывел меня из состояния полнейшего оцепенения.
Я подняла подбородок, поймав взгляд мужчины. Судорожно вдохнув, на мгновение позволила его парфюму с древесными нотками окутать себя и вскружить голову. Статный красавец взирал на меня сверху вниз, края его очерченных губ едва-едва заметно приподнялись, но характер улыбки распознать не удалось. Он что-то утаивал за ней. Как и за бирюзовыми водами глаз, неотрывно глядевших в мои.
— Доброе утро… — я не нашла ничего более оригинального, чем выдавить это приветствие.
В ответ Демьян Эдуардович лишь издал ухмыляющийся короткий звук.
Крепче схватил меня за талию и с грубым рывком отстранил от себя.
Но не отпустил.
Переместил большие ладони на мои бедра и пихнул к столу. Я вовремя подставила руки для опоры и произнесла на шумном выдохе: «Ах!», нависнув над рабочим местом Багирова. Он, кстати, снова играл роль наблюдателя. Откинувшись на спинку кресла, следил за тем, как Зимин почти нагнул меня над столом.
