Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
— Ты что, обвиняешь меня в том, что твоя мать жива? Так взяла бы и отравила. Не пришлось бы затевать эту бодягу с психушкой. Гнида ты все-таки!
— Я? — истерично взвизгнула Виктория. — Это я захотела квартиру продавать до наследства? Это я к старой теще приставала при молодой жене?
— Заткнись, идиотка!
— Я идиотка? Да я все видела! И слышала. Я столько раз затыкалась. Да я и потом ничего не говорила. Только бумажки подписывала. Только наблюдала, как ты с ней расправляешься. Ну не за квартиру же. Тебе что, квартир не хватает? А теперь я знать желаю: почему ты ее не убил? Ты же всех убиваешь.
От страшного удара Виктория отлетела к стене, стукнулась головой, сползла на пол и затихла.
Светлана Орлова, редактор программы популярного телеведущего Виталия Стражникова, уже несколько раз набирала с работы номер телефона подруги Виктории, которая вчера должна была прилететь из Стокгольма. Потом сообразила. Они, видимо, остановились не в квартире матери, а у него, Князева. Ох, с ним говорить — на целый день настроение будет испорчено. Интересно, продали они уже квартиру Тамары? А вдруг действительно дело возбуждено? Они-то свалят в свой Стокгольм, а ее, Орлову, возьмут за задницу. Да нет. Вряд ли. Столько лет прошло. А возьмут, тоже ничего страшного. Так ему и надо. До чего дошел, о разводе речь ведет. И не просто о разводе. Он делить собрался деньги, что тогда с перепугу на ее счет положил. Теперь, говорит, они делятся как совместно нажитое имущество. Звонок, Светлана схватила трубку.
— Привет, Вика! А я как раз о тебе думаю.
— Слушай, Свет! Нам сделку остановили. В агентстве сказали, что из прокуратуры звонили.
— Да, дела. Викусь, давай вечером созвонимся. У нас тут народ блуждает. Дома спокойнее. Пока!.
Лариса Кольцова, собрав сумку, прошла мимо стола Светланы.
— Эй, ты куда так рано? — окликнула ее та.
— Да я все на сегодня сделала, мне в одно место надо.
— Говори, в какое, может, я тебя подвезу.
— Ой, правда? У меня муж как раз машину отобрал. Мне на Ленинградский проспект, к косметичке. Она мне крем делает из масла какао.
— Заказ принят.
Как же, к косметичке она. Каждый день сбегает. Ходит томная, многозначительная. Как будто в нее принц Монако влюбился. Королева зажопинской красоты. Света недолюбливала Кольцову. До «Останкино» Лариса работала диктором в провинции. Приткнули ее сначала в редакции бумажки разносить. Потом по какому-то звонку разрешили в эфире что-то почитать.
Света хорошо помнит тот день. Она дома включила телевизор, собираясь посмеяться над простенькой провинциалкой. И замерла ошеломленно. Конечно, бывают фотогеничные люди, но с Ларисой в кадре произошло настоящее чудо. Ее скромное личико с мелкими чертами засветилось особой, значительной красотой. Она в тот же миг стала знаменитой, всеми узнаваемой, приняла это как должное и все свои проблемы и неудачи теперь объясняет только завистью окружающих.
Светлана высадила Ларису у метро «Аэропорт», чуть отъехала, поставила машину и медленно пошла за ней. Действительно, «Салон красоты». Что ж, как-нибудь заглянем.
Глава 7
Красавец Игорь Селезнев, дамский массажист широкого профиля и дипломированный юрист по образованию, курил в тесном подсобном помещении салона. Что-то ему мешало. Он хорошо чувствовал женщин, понимал их желания, скрытые и явные мотивы, умел просчитывать последствия своих неизбежно возникающих связей. Последствия — это не преимущества, а совсем наоборот. Приблизить к себе постоянную клиентку (а постоянными бывают сейчас женщины со средствами и большими возможностями) — значит укрепить свое положение вообще и материальное в частности. Это своего рода пиар, поскольку женщины не умеют любить молча. Но его новая «возлюбленная», телеведущая, во-первых, откровенно скупа. Во-вторых, ее прилипчивость, истеричная страстность могут принести гораздо больше вреда, чем пользы. И наконец, все эти медиа, шоу-бизнес, большие и совсем маленькие звезды — головная боль для человека, который хочет жить рационально и спокойно. Игорь вздохнул, погасил сигарету и повернулся к двери, где слишком громко загремели ведро и швабра в Наташкиных нетерпеливых руках. Он внимательно посмотрел на хорошенькое сердитое личико. Она всегда злится, когда ей нужно что-то делать. Если, конечно, трезвая. Вот с ней все понятно. Девка — чума. Дураку понятно: от такой нужно держаться подальше. Собственно, почему-то грустно подумал Игорь, поближе она и сама не допустит. То есть переспать — это пожалуйста, ей не жалко. А попробуй наступить на ее независимость — без уха останешься. В лучшем случае.
— Все курят, по креслам валяются, чай пьют. Одна я должна корячиться, — гневно произнесла Наташка.
— По-твоему, я за тебя должен пол мыть? Или, может, заведующая, клиентки? — уточнил Игорь со спокойным интересом.
— Кто гадит, тот пусть и моет.
— Но зарплату уборщицы ты получаешь.
— Ой, зарплату, я не могу!
— Ладно, успокойся. Я тут кое-что вкусненькое принес. Давай поедим, чайник поставь.
— Да, — Наташка с готовностью бросила орудия труда. — Жрать жутко хочется. Там одна клиентка из твоей очереди горячий пирог доедает с капустой. Я его у нее чуть не выцарапала.
— Вот видишь. Не выцарапала. То есть совершила один разумный поступок. Заваривай чай.
Он вынул из пакета хрустящий швейцарский хлеб, докторскую колбасу, сыр, помидоры.
— Ни фига себе — закуска. Мы что, все это чаем испортим? Может, сбегаешь за бутылкой? Ну хоть пива. Ну Игорешка!
Он взглянул на ее лицо с выражением уличной попрошайки, молча набросил пиджак и пошел за пивом. Надо на нее смотреть поменьше. Больно хороша, да еще умильная какая-то, что ли.
Дина ходила по квартире, проверяя, все ли запасы сделаны, все ли необходимые вещи сложены в сумку. На кухне под окном двухкилограммовые пакеты с сухим кормом «Педигри» выстроились в оранжевую шеренгу. Воду вскипятила, поставила в холодильник, чтобы с утра разлить в несколько мисок. Топаз ходил за ней и при каждой возможности вопросительно заглядывал в лицо огромными, прекрасными темно-карими глазами.
— Деточка, дорогая! Я буду все время прибегать. Я быстро вылечу эту тетку и приеду к Топику.
Жалко, что в доме нет ни одного приличного человека, которому можно было бы ключ оставить. Нет, в каком-то смысле они все приличные. Все-таки кооператив Академии наук. Но противные: или слишком равнодушные, или слишком любопытные и навязчивые. Лучше никого не ставить в известность. Особенно злющую и вороватую дворничиху Вальку. Хотя нет, можно Лидию Александровну из соседнего дома попросить заглядывать. Она и выгулять Топика могла бы. Но это видно будет. Как дела пойдут у ее подопечной. Тамарой ее зовут. Рак матки. Если вовремя операцию сделают, может совсем поправиться.
Дина подошла к письменному столу, собрала в папку листки о «Дорогой Ниной» на месяц вперед. Завтра по дороге в клинику завезут их с Сергеем в редакцию. Вроде бы все. Она остановилась у портрета ослепительно красивой женщины в черном шелковом облегающем платье и роскошной шляпе с вуалью. Бабушка, миленькая. Вы все меня оставили. Знать бы, что вы сейчас вместе. А мне тяжело. У меня не проходит страх. Я боюсь потерять собаку, не вернуться домой. Боюсь надеяться, радоваться, кого-то пожалеть или полюбить. Ты поможешь мне, бабушка? Дина быстро взяла со стола другую фотографию, маленькую, в круглой деревянной рамочке, приложила к губам, прикрыв глаза. Посмотреть на нее она не смогла: на миг ослепили горячие, едкие слезы. Впрочем, ей не нужны глаза, чтобы видеть прелестное лицо с синими глазами, белыми кудрями, ямочками на щеках. Чудесного мальчика, единственного на всем свете. Оно всегда стоит перед ней.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
