Чем ближе стрелка настенных часов приближалась к одиннадцати, тем медленнее тянулось время. Стас вздрагивал, когда ему чудились шаги за дверью. Если вызовут по ургентному — значит, не судьба. Но вызова не было, и когда длинная стрелка доползла до десяти, Дежнев вышел из кабинета и направился в служебный туалет. Он, конечно, не всерьез туда идет. Просто… заглянет, убедится, что там никого нет, и вернется к себе. Но всё же подмылся с мылом, поскольку мужское достоинство не должно быть грязным и вонючим, даже если никто к нему руки тянуть не собирается. Как ни тянул Стас, к кабинету УЗИ он подошел без трех минут. Дверь была приоткрыта. Внутри было темно. Дежнев сделал несколько шагов внутрь. Бледный ночной свет из коридора слабо освещал задернутое окно, кушетку, рабочий стол и кресло. Как и ожидалось, никого. Но прежде чем завотделением развернулся, за его спиной закрылась дверь и раздался «щелк» замка. Стас усмехнулся. Доигрался! Его заперли!
Звук слева он скорее почувствовал, чем услышал. Тихие шаги, и невесомые пальчики касаются его рук.
— Ну, и какие у нас планы? — тихо поинтересовался Стас.
Пальчики поймали его вторую руку и соединили руки у Дежнева за спиной. А потом запястья стянул ремень. Станислав Борисович был готов поклясться, что это банальный жгут для внутривенных инъекций, который расстегивался одной кнопкой. Но не стал нарушать правила.
— Если что, мое стоп-слово «эклампсия», — хохотнул Стас и непроизвольно передернул плечами.
В следующий момент на его лицо опустилась одноразовая медицинская маска. Но на нос, как того требовала инструкция, а на лоб и глаза.
— Леди желает поиграть? — прошептал Дежнев. С повязкой на глазах и связанными за спиной руками, в темной закрытой комнате он чувствовал себя… странно. Чего нельзя было сказать о мужском достоинстве, которое восприняло ситуацию «на ура» и воспряло духом, натягивая хлопковые брюки хирургического костюма.
Девушка (баба Глаша так легко не передвигается) обошла Стаса, и встав перед ним, прошелестела:
— Т-с-с-с! — и коснулась его губ пальчиком.
Дежнев попытался поймать палец ртом, но Пипетка была шустрее. Она потянула Стаса за локоть. Двигаясь на ощупь, он, наверное, представлял собою забавное зрелище. Наконец поводырь остановился, точнее, остановилась, раздался тихий скрип колесиков, и коленей Дежнева коснулось кресло, приглашая присесть. Узкая спинка слегка натягивала руки сзади, но пока вполне терпимо.
— И что дальше? — спросил он, понимая, что ответа не услышит. Но молчать и ждать было нестерпимо.
Девушка опустилась перед ним на колени и оперлась локтями о бедра, словно сама задумалась, а что дальше. А потом, словно приняв решение, выпрямилась и поползла нежными пальчиками под рубашку.
Глава 13
Таня до последнего надеялась, что Станислав Борисович не придет. Ночь, роддом, дежурный врач… Что, карме было трудно поднапрячься?
Но он пришел.
Заведующий вошел в кабинет тихо, на цыпочках. Интересно, он думал, что сможет незаметно пробраться в темный кабинет из освещенного коридора?
Вот же кобель! Ладно — Таня, она хотя бы знала, к кому шла. А Дежнев? А Дежневу, видимо, глубоко плевать, к кому. Главное, чтобы костюмчик сидел. То есть, статус стоял. А кто его поднимет и куда пристроит — это вторично. Вот сейчас Татьяна ему ручки свяжет и в кабинетике запрет. То-то весело будет!
— Ну, и какие у нас планы? — поинтересовался заведующий, послушно подставляя руки под жгут.
В его голосе не было бравады или блудливого хамства. Легкая насмешка. Он не верил в серьезность визави. «Вот, я пришел», — заявлял Станислав Борисович. — «А тебе-то не «слабО»?»
Если честно, было слабо. И Зуева уже десять раз пожалела, что повелась на эту провокацию. Но сдаваться?.. Это не повод сдаваться! В конце концов, она что обещала? Взять его «статус» в руки. Медик она или кто? И не такое в руки брала. На практике по патанатомии.
Таня, глаза которой уже адаптировались к темноте, довела заведующего до кресла и опустилась перед ним на корточки. Сколько можно тянуть? В любой момент может сработать ургентный. И тогда вся ее конспирация полетит коту под хвост. Татьяна сняла очки, положила их в карман халата, аккуратно развела колени Дежнева, чтобы подобраться ближе к телу, и сунула руки ему под рубашку. Станислав Борисович вздрогнул, и пальцы заколола «гусиная кожа». Кто бы мог подумать, что завотделением такой… отзывчивый. Таня повела кончиками пальцев по ребрам, задирая рубашку. В сгустившейся тишине было слышно, как участилось дыхание у связанной «жертвы». Кожа были сухая и теплая. От Станислава Борисовича пахло чем-то терпко-мускусным. Хотелось прижаться носом к нему, чтобы раствориться в этом запахе. Таня, чуть царапая, уложила ладони ему на грудь. Сердце стучало так сильно, что отдавалось в руку. Татьяна подалась вперед и провела кончиком языка по животу, от пупка к грудине. Заведующий шумно вдохнул воздух и прошептал на выдохе:
— Освободи мне руки.
Таня вновь приложила пальчик к его губам, но он успел его чмокнуть и негромко рассмеялся:
— Хулиганка. Поймаю — отшлепаю.
«Поймай сначала», — усмехнулась про себя Татьяна и теперь повела руками вниз, скользя по животу к паху, пока не натолкнулась на «статус» в полной боеготовности. Таня прижала к нему руки, и член дернулся в ее руках. Ну, уж нет, попался. Она потянула вниз штаны на резинке и обнаружила, что заведующий не носит под ними белья.
Шутки хулиганистой Пипетки перешли все границы приличия. Но Стасу на это было уже плевать. Он настолько завелся от нехитрых, практически невинных ласок, что ему уже стало реально всё равно, с кем он сейчас и где. Чисто-мужское достоинство распирало изнутри. Дежнев толкнулся в руки девушки, намекая, что просто подержать в руках — не совсем то, что ему сейчас нужно. Неудобство позы раздражало, но это — чертова физиология! — лишь усиливало возбуждение. Хотелось всего и сразу, желательно — в женское влажное тепло. Зажать наглую Пипетку прямо на здесь, на кушетке, и… В общем, крамольные мысли Стаса лишь подогревали пожар ниже пояса. Когда он уже был готов послать к хренам огородным дурацкие правила и расстегнуть жгут, Пипетка словно очнулась ото сна, и начала несмелые движения вверх-вниз. Стас бы, наверное, выругался, если бы эта невинность в самый неподходящий момент, в самом неподходящем месте не срывала до такой степени крышу. От невесомых касаний холодными руками горячего члена мозг завис.
— Твою мать, — чуть слышно процедил Стас сквозь зубы и сдвинулся ниже, ближе к девушке, вжимаясь в ее пальцы, обтираясь об ее руку, обнажая чувствительную головку.
Пипетка, наконец, осознала, что от нее требуется, двигаясь всё уверенней и крепче, а грудь Дежнева обожгло ее дыхание. Острые зубки сжали сосок. Ощущения на грани боли ударили прямиком в пах, в до краев наполненную… ну, пусть будет, чашу терпения. Оглушительный оргазм накрыл Стаса за секунду до того, как он излился на себя. Следом за разрядкой пришло опустошающее безразличие.
