— Я распечатаю остальные, чтобы ты могла позавтракать, милая мама, — сказал Роб, который часто исполнял обязанности ее секретаря. — Вот одно с Юга. — И, взломав крупную печать, он прочел:
Мадам! Так как Богу угодно было вознаградить ваши труды хорошим состоянием, я нахожу возможным просить вас пожертвовать нам некоторый капитал на расширение церковных построек. К какой бы партии вы ни принадлежали, я уверена, что вы щедро отзоветесь на подобную просьбу.
С совершенным почтением X. Y. Zavier[12].
— Напиши ей любезный отказ, голубчик. Все, что я могу раздать, идет нашим бедным здесь. В этом и заключается моя благодарственная жертва; Что дальше? — спросила миссис Джо, с любовью оглядывая свою уютную комнату.
— Восемнадцатилетний литератор просит разрешения поставить твое имя на романе, который он написал. После первого издания твое имя будет снято и заменено его собственным. Прекрасное предложение! Надеюсь, что ты не согласишься, несмотря на все твое пристрастие к молодым писакам.
— Конечно, это невозможно. Но сообщи ему мой отказ в мягкой форме, и пусть он не присылает рукописи. У меня уже сейчас семь на очереди и совершенно нет времени прочесть даже свои, — сказала миссис Джо, задумчиво вылавливая из полоскательной чашки маленький конверт, по кривому адресу которого можно было подумать, что оно написано ребенком.
— На это письмо я отвечу сама. Маленькая больная девочка просит рассказ, и она получит его, хотя я и не могу написать для нее продолжения ко всем остальным. Эти маленькие Оливеры Твисты положительно ненасытны, а требовательность их безгранична. Дальше, Робби.
— Это коротко и мило:
Дорогая миссис Баэр! Я хочу сообщить вам свое мнение о вашем рассказе. Я прочел его несколько раз и нахожу, что эта книга — первый сорт. Пожалуйста, пишите еще.
Ваш поклонник Билли Бэбкок.
— Такая похвала доставляет мне удовольствие. Билли, очевидно, умный мальчик и ценный критик, если он несколько раз прочитал мою книгу, раньше чем высказал свое мнение о ней. Он не просит ответа, поэтому передай ему мой привет и благодарность.
— Еще письмо из Англии, от дамы с семью дочерьми, которая хочет знать твои взгляды на воспитание, а также просит совета насчет занятий, которые должны себе избрать ее дочери, тем более что старшей уже двенадцать лет. Понятно, что она беспокоится, — рассмеялся Роб.
— Я постараюсь ответить ей. Но так как у меня нет девочек, мое мнение не имеет особой цены и, вероятно, очень ее поразит. Я посоветую ей предоставить им свободу играть, бегать и нагуливать себе здоровье, раньше чем думать об их занятиях. Они скоро сами найдут свое призвание, если их оставят в покое и не будут втискивать в одну и ту же рамку.
— Тут один юноша не может решить, на какой ему девушке жениться, и спрашивает, знаешь ли ты в действительности таких, которых описываешь в своих рассказах…
— Сообщи ему адрес Нэн, и посмотрим, что из этого выйдет, — предложил Тедди, который собирался и сам привести это намерение в исполнение, если только к тому представится какая-нибудь возможность.
— Дама предлагает тебе усыновить ее дочь и просит одолжить ей денег для изучения искусства за границей. Согласись, мама, и попробуй, что ты можешь сделать из девочки.
— Нет, благодарю, я предпочитаю придерживаться одной системы. А это что за письмо в кляксах? Судя по почерку, оно ужасно, — спросила миссис Джо, которая иногда развлекалась тем, что по внешнему виду писем старалась догадаться об их содержании.
В конверте оказалось стихотворение, которое, очевидно, принадлежало перу сумасшедшего поклонника. Последний сначала выражал желание превратиться в гелиотроп, затем сравнивал миссис Джо с ильмом, освещенным лучами Феба, и с розой, распустившейся в мае, прославлял ее ум и заканчивал непередаваемой чепухой, под которой торжественно подписал свое полное имя.
Покуда мальчики хохотали над этими излияниями, их мать успела прочесть несколько выгодных предложений от вновь начинающихся периодических изданий, искавших в ней даровую сотрудницу; длинное письмо одной девицы, безутешно оплакивавшей смерть своего любимого героя и умолявшей «дорогую миссис Баэр написать хороший конец к рассказу», другое — от сердитого юноши, которому было отказано в автографе и который грозил полным финансовым крахом и потерей всех читателей, если она не пришлет ему и всем прочим желающим свои автографы, фотографии и автобиографические очерки. Какой-то министр желал познакомиться с ее религиозными убеждениями, а нерешительная девица спрашивала, кого из своих двух ухажеров ей следовало предпочесть. Этих примеров достаточно, чтобы показать, какие требования предъявлялись миссис Джо, и читатели, вероятно, не осудят ее слишком строго за некоторую неаккуратность в ответах.
— С этим мы покончили. Теперь я приберу здесь немного, а потом возьмусь за работу. Я что-то отстала с ней, а журналы не ждут. Отказывайте всем, Мэри, я не приму сегодня даже королеву, если ей вздумается почтить меня своим посещением, — и миссис Баэр вызывающе бросила салфетку на стол.
— Я надеюсь, что у тебя будет все благополучно сегодня, моя дорогая, — отозвался мистер Баэр, который только что закончил просмотр своей обширной корреспонденции. — Я буду завтракать в колледже с профессором Плоком, а мальчики могут завтракать на Парнасе. Таким образом никто не будет тебя беспокоить.
Сгладив своим прощальным поцелуем усталые морщины на лбу жены, добрейший профессор, нагруженный книгами, зашагал по дороге с зонтиком в одной руке и мешком камней для геологической лекции в другой.
«Если бы у всех писательниц были такие заботливые ангелы-хранители вместо мужей, они, наверное, были бы долговечнее и писали бы больше. Впрочем, вряд ли это желательно, так как все мы пишем теперь слишком много», — размышляла миссис Джо, посылая прощальное приветствие мужу своей метелкой, на которое тот ответил с дороги, размахивая зонтиком. Роб также отправился в школу. Его книги и мешок, квадратные плечи и спокойная походка настолько напоминали собой отца, что миссис Джо не могла удержаться от смеха.
— Да благословит вас Бог, мои дорогие ученые! — проговорила она, глядя вслед мужу и сыну.
Эмиль уже отправился на свой корабль, но Тедди все еще возился около стола, опустошая сахарницу и отыскивая адрес молодого человека, которого он собирался направить к Нэн. Ему хотелось, кроме того, поболтать с матерью, так как они оба очень дорожили подобными разговорами.
Миссис Джо всегда сама убирала свою гостиную, ставила свежие цветы в вазы, кое-что переставляла, и комната благодаря ее заботам всегда была уютной и нарядной. Подойдя к окну, чтобы поправить штору, она увидела художника, который, расположившись на лужайке, срисовывал ее дом. Это зрелище заставило ее с отчаянием отскочить назад.
В ту же минуту на дороге послышался стук колес, и кто-то позвонил.
