— Оборотень! — ахнула Анна-Ми.
— Оборотней не бывает, — резонно заметил Лагар. — Ты, Жером, верно, видел эту тварь в прыжке — вот тебе и показалось, что она ходит на двух лапах.
— Возможно, — смущенно признал он. — Тогда я здорово перетрусил, что уж скрывать.
— Может, прекратим эти мрачные разговоры? — спросила Саломея. — Признаться, мне надоело слушать про эту тварь. Нельзя говорить о таких ужасах к ночи. Лучше сыграем в карты.
— Мне надо ехать… — начал доктор.
Но брат и сестра дружно воспротивились.
— Мы никуда не отпустим тебя ночью, — заявил граф безоговорочно. — Ты с ума сошел, Жером? Второй раз тебе может так не повезти.
— Комнат хватит, мы устроим вас со всеми удобствами, — поддержала его Саломея. — А теперь — давайте в карты, дамы и господа? Возблагодарим небеса, что мы живы и оставим все тревоги за стенами этого замка, пусть бродят себе в темноте.
Они составили игру двое на двое — дамы против кавалеров, и Анна-Ми с Саломеей разбили мужчин в пух и прах, кокетничая и весело подшучивая над ними. Я сидела в уголке, обдумывая услышанное, и ждала, когда все отправятся спать, потому что надо было поговорить с Анной-Ми наедине.
Но моя подруга откровенно развлекалась и не торопилась покидать гостиную. Только далеко за полночь Саломея решительно смешала карты и объявила, что всем пора спать. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим комнатам.
— Ты так кокетничала с доктором, — не удержалась я, когда мы с Анной-Ми заперлись в спальне. — А как же граф? Твое ветренное сердце его уже забыло?
— Ну что ты, — ответила она, улыбаясь собственному отражению в зеркале. — Доктор — душка, но с графом ему не сравниться. Между прочим, забыла тебе сказать: завтра мы приглашены к мадам Латуф, она прислала Саломее приглашение и упомянула обо мне — похоже, уже весь Ардеш знает о нас. Будет скромное чаепитие… приглашены всего-то полгорода! — она звонко рассмеялась, сама себе строя глазки. — Прекрасный случай, чтобы познакомиться с оборотнем.
— Да, пожалуй, — согласилась я. — Ты прощупаешь господ, а я сбегаю к травознае и осмотрю местность.
— Спроси у нее фиалок, — сказала легкомысленно Анна-Ми. — Я все-таки простудилась, когда мы ходили под дождем. Надо сделать фиалковый сироп.
— Если она замешана…
— Да брось! — она уже второй раз произносила эти слова, и меня это больно царапнуло.
Анна-Ми заметила мое недовольство и поспешила оправдаться:
— Пойми, Мари, — она взяла меня за руку, дружески пожав, — я, скорее, заподозрю оборотня в этом милом олухе Бужере, чем в графе или травознае. Я старше тебя и видела больше нечисти, чем ты можешь себе представить. Поверь, они не станут выпячивать свою сущность, они ее прячут. Так легче нападать — исподтишка, неожиданно, наслаждаясь страхом жертвы. А в графе и в этой лесной бабке — все напоказ. Они прямо кричат всем своим видом, что они особенные, таинственные такие — о-го-го! опасайтесь нас! И это понятно. Оба они охотятся на молодых девушек — граф ищет любви, а старуха денег. А девицы глупы, они клюют на таинственность, как форельки на наживку. Так что ты не туда смотришь, моя дорогая.
Эти слова задели меня еще больше, чем ее небрежная фраза. Но я промолчала. Анна-Ми и правда повидала больше меня, и хотя мы всегда держались на равных и находились на одной ступени в ордене, старшей считалась, все же, она.
— Отдыхай, мое солнце, — Анна-Ми засмеялась и поцеловала меня в щеку, — а я покараулю до утра. Мне все равно не спится, посижу, помечтаю.
Что касается меня — мне вовсе не хотелось мечтать. Я нырнула в постель и уснула сразу же, как только закрыла глаза. Мне почти никогда не снились сны, но в этот раз мне приснилась Анна-Ми. Она сидела на подоконнике, поджав ноги и обхватив колени. Она смотрела на огромную полную луну, которая кралась по небу, и плакала.
6. В поисках оборотняНа следующий день мы отправились к мадам Латуф.
Хорошая знакомая мадам Анастейши, напомнила я себе. Надо присмотреться к ней, чтобы прощупать «бабушку». О каких таких странностях упоминал священник, списывая их на преклонный возраст мадам Бюссар?
Что касается Анны-Ми, она наслаждалась своей ролью и, казалось, позабыла о нашей миссии. Они с Саломеей расположились в открытой коляске, на главном сиденье, а напротив, спиной по ходу движения, устроились мы с графлм. Доктор уехал рано утром, но обещал прийти к мадам Латуф, и Анна-Ми всем уши прожужжала, как ей нравится местное общество, как ей повезло, что мы оказались среди чудесных, хороших людей, и если бы не противный волк, все было бы так восхитительно!.. так прекрасно!..
Саломея иногда отвечала ей — сдержанно и односложно. Похоже, Анна-Ми совсем извела ее своей болтовней. Мы с графом молчали. Я старалась не соприкасаться с ним даже краем одежды, но дорога была в кочках, и меня то и дело швыряло на графа, чему я была совсем не рада и старалась смотреть в другую сторону, вцепившись в борт до боли в пальцах.
Как и положено камеристке, я держалась позади Анны-Ми, пока Саломея представляла ее гостям и хозяйке.
Мадам Латуф оказалась весьма экзальтированной особой средних лет, в алом тюрбане, увенчанном зеленым павлиньим пером, и со множеством амулетов на пышной груди — здесь покоились (именно покоились!) бусы с «глазом» — темным вкраплением в более светлый камень, которые, как считалось, уберегают от порчи, кресты разных размеров, полумесяцы и шестиконечные звезды Давида, и это не считая каких-то местных амулетов из тряпочек и разноцветных ниток.
— Как странно, что Анастейша ничего о вас не рассказывала! — встретила мадам Латуф мою подругу. — А ведь у нас с ней не было тайн друг от друга!
— Мой дедушка и мадам рассорились задолго до моего рождения, — скромно пояснила Анна-Ми. — Но я решила, что пора положить конец этой глупой ссоре. Бабушка уже стара, кто знает, сколько ей осталось…
— Не волнуйтесь, — торжественно провозгласила мадам Латуф, и Саломея снова закатила глаза. — Я обещаю, что дорогая Анастейша проживет еще очень долго, и переживет еще всех нас! Такие люди живут долго, их поддерживают совсем иные силы, чем нас, простых смертных…
— Да ладно вам, мама, — прервал ее сын — городской глава, который расстегнул камзол, выставив на обозрение плотный живот, туго обтянутый атласным жилетом. — Ничем она не отличается от нас, — и он закинул в рот тартинку с паштетом.
— Ты не прав, Эрман, — возразила мадам Латуф. — Дорогой Анастейше открыты такие знания, которых нет у обычных людей. Скептики вроде тебя посмеиваются над этим, но ты не можешь не видеть, что наш город стал ареной битвы сил добра и зла, и грядет финальная битва…
— Мы поймаем этого проклятого волка — и дело с концом! — разозлился Эрман, принимаясь за вторую тартинку. — Вот приедут королевские ловчие — и устроим еще одну облаву, тогда ему никуда не скрыться.
