Дорогая Эмми!
Честь и хвала Вашей обезоруживающей и разоблачающей саму себя откровенности, но деликатность и терпимость явно не самые характерные Ваши качества. Внешность для Вас, похоже, и в самом деле имеет первоочередное значение. Вы так разволновались, как будто Ваша любовная жизнь ближайших десятилетий зависит от того, насколько физически привлекателен для Вас Ваш партнер по электронной переписке. Впрочем, могу Вас успокоить: косматый монстр у стойки, озиравшийся в поисках свежего мяса, не имеет ко мне никакого отношения. Так что можете продолжить перечисление тех, кто, по-вашему, еще мог быть Лео Лайке. Попутно один вопрос: если я окажусь одним из тех, кого Вы называете «недискутабельным», то наша переписка на этом закончится?
Через тринадцать минут
RE:
Дорогой Лео!
Нет, конечно же, мы, как ни в чем не бывало, продолжим переписку. Вы ведь знаете мою склонность к преувеличениям. Если уж я что-то вбила себе в голову, то никакие доводы разума уже не действуют. Вчера в кафе я не увидела ни одного мужчины, который вызвал бы у меня хотя бы десятую долю того интереса, который вызываете в своих письмах Вы, дорогой Лео. Именно этого я и боялась: ни одна из этих пресных воскресно-послеобеденных физиономий в кафе «Хубер» даже с большой натяжкой не подходит к робкой, внимательно-предупредительной, удивительно точной и образной, временами откровенной, по-медвежьи восхитительной, иногда даже чувственной, во всяком случае, невероятно тонкой манере Ваших писем ко мне.
Через пять минут
RE:
Неужели ни одна? Может, Вы меня просто не заметили?
Через восемь минут
RE:
Дорогой Лео!
Вы вселяете в меня надежду. Но я не думаю, что могла проглядеть кого-нибудь, кого не должна была проглядеть. Очень милыми мне показались два торчка с пирсингом, сидевшие за третьим столиком слева. Но им было лет по двадцать, не больше. Один очень интересный тип — может, даже вообще единственный, заслуживающий внимания, — стоял в глубине у стойки, справа, с какой-то длинноногой белокурой топ-моделью, этакой ангелоподобной женщиной-вамп, и держал ее за ручку. Этот, скорее всего, не видел и не хотел видеть никого, кроме своей спутницы. Еще там был чемпион Европы по гребле с туловищем в форме знака «Уступи дорогу», довольно симпатичный, но с улыбкой дебила, — нет, Лео, это были не Вы!
А остальные? Погонщики мелкосадовых газонокосилок, держатели акций пивоваренных заводов, коллекционирующие крышки от пивных бутылок, переносчики кейсов в конфирмантских пиджаках, постоянные клиенты строительных супермаркетов с заскорузлыми пальцами-мутантами в виде гаечных ключей… Любители дельтапланеризма с инфантильно-мечтательными глазами — короче, вечные мальчишки. И ни одного-единственного харизматика на всем горизонте. Отсюда мой вопрос, мой испуганный крик души: кто из них мой лингвопсихолог? Кто из них мой Лео Лайке? Неужели кафе «Хубер» навсегда отняло его у меня в это роковое воскресенье?
Через полтора часа
RE:
Дорогая Эмми!
Рискую показаться Вам слишком самоуверенным, но: я знал, что Вы не узнаете меня!
Через сорок секунд
RE:
ЛЕО, КТО ИЗ НИХ ВЫ? СКАЖИТЕ МНЕ!..
Через минуту
RE:
Продолжим завтра, сейчас у меня дела, дорогая Эмми. И благодарите Господа Бога за то, что Вы уже нашли мужчину «навсегда».
Кстати, позвольте одно маленькое робкое замечание: Вы не заметили, что мы ведь еще совсем не говорили о Вас? Кто же из присутствующих дам была Эмми Ротнер? Но об этом завтра.
Всего доброго.
Ваш Лео
Через двадцать секунд
RE:
Как?.. Вы оставляете меня одну? Сейчас?.. Лео, я не верю, что Вы можете быть таким жестоким! Отвечайте! Немедленно! Пожалуйста!
Через полчаса
RE:
Вы только подумайте — он не отвечает! Наверное, он и есть тот косматый монстр.
Глава третья
На следующий день
Тема: Кошмар
Лео Лайке, я знаю, кто Вы!!!
Я только что в ужасе проснулась, вся в холодном поту. Я все поняла! Это действительно была хитроумнейшая комбинация. Вы с самого начала были на сто процентов уверены, что я Вас не узнаю. Неудивительно — ВЫ БЫЛИ ОДНИМ ИЗ ОФИЦИАНТОВ! Хозяин, Ваш приятель, разрешил Вам на два часа прикинуться официантом, верно? Я даже знаю, которым из официантов были Вы. Это мог быть только один — остальные слишком старые. Вы тот тощий малый в темных очках в роговой оправе!
Через пятнадцать минут
RE:
Ну и как? Разочарованы? (Кстати, добрый день!)
Через восемь минут
RE:
«Разочарована»?.. Her, это не просто разочарование — это отрезвление! обида! злость!
Вы кинули меня, обдурили, как последнюю идиотку! Я чувствую себя преданной. Вы с самого начала запланировали этот фокус. Это ведь было Ваше предложение — встретиться в кафе «Хубер». Там, наверное, весь персонал целую неделю веселился на мой счет. С Вашей стороны это подло и гнусно. Это не Лео Лайке, которого я знала. Это не Лео Лайке, с которым я переписывалась. Это не Лео Лайке, с которым я рада была познакомиться! Это не Лео, с которым я хочу сблизиться хоть на миллиметр! Этим своим подвигом Вы перечеркнули все, что мы построили в течение нескольких месяцев.
Прощайте!
Через девять минут
RE:
Я Вам хотя бы понравился? Чисто визуально?
Через две минуты
RE:
Хотите откровенный ответ? Я охотно дам Вам его на прощание.
Через сорок пять секунд
RE:
Если это Вас не затруднит, был бы Вам очень признателен.
Через тридцать секунд
RE:
Вы не красивы. Вы даже не уродливы. Вы вообще никакой. Абсолютно невыразительный и неинтересный. Вы вообще — бэ-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э!..
Через три минуты
RE:
В самом деле? Зверский приговор. Как тут не порадоваться, что я никогда не был в шкуре этого человека. И даже не примерял его официантского облачения. То есть что я никогда не был им, что я — не он и никогда им не стану. И вообще я не был там ни официантом, ни сотрудником службы доставки, ни помощником повара. Я не был полицейским. Я не был уборщицей туалета. Я был просто Лео Лайке, обыкновенным посетителем кафе «Хубер» в воскресенье между тремя и пятью часами. Мне жаль Вашего сна, дорогая Эмми Внешность Превыше Всего. Мне жаль Вашего впустую увиденного кошмара!
