Только сейчас, увидев эти бревна, Дженис поняла, что преследовавшие ее весь день страшные картины о том, как Бетси возвращается, а дома нет и им приходится жить на улице, теперь остались позади. Словно тяжкий груз свалился с плеч, и на душе стало легко и радостно.
Так радостно, что захотелось праздника. Может, все-таки затопить печь? Можно испечь пирог, его ей хватит на неделю. Пироги, конечно, не слишком питательны, зато могут долго храниться. Погреба у нее не было, ледник она не могла себе позволить, а чтобы приготовить хороший обед, надо было по дороге домой заехать в зеленную и мясную лавки, но она этого не сделала. Ладно, на пирог сгодятся и сушеные яблоки.
Затопив печь, Дженис принялась раскатывать тесто, напевая себе под нос, как вдруг в дверь постучали. Нахмурившись, она пошла открывать, на ходу вытирая руки о передник. Сейчас, когда школа закрылась, ученики и родители не часто захаживали к ней. Наверное, что-то понадобилось Эллен.
Открыв дверь и увидев стоявшего на пороге Маллони, Дженис молча попятилась.
Весь день она старалась не думать об этом человеке, понимая, что Питер Алоизис Маллони вряд ли надолго задержится в их городке и она только напрасно потеряла время, пытаясь ему помочь. Если бы Маллони грозили какие-то неприятности, уже к концу дня сюда слетелись бы адвокаты со всей страны.
Но сейчас Питер Маллони стоял перед ней. Что и говорить, теперь он выглядел намного лучше. Бороды уже не было, и стал виден волевой подбородок с ложбинкой посередине и рот, явно не привыкший улыбаться. Серьезные зеленые глаза Дженис помнила достаточно хорошо; глядя мимо Маллони, она ждала, когда тот объяснит причину своего визита.
— Мисс Харрисон? — Он снял свою серую фетровую шляпу с серебряными пряжками на ленте.
Он вымылся, переоделся в чистую белую рубашку и брюки цвета хаки. Но Дженис это оставило равнодушной, и она попыталась закрыть дверь.
Он поставил ногу на порог.
— Шериф сказал, что вам возместят затраты на мое питание, пока я буду отрабатывать свой общественный долг.
Дженис озадаченно уставилась на него, решив, что, наверное, ослышалась. Питер Маллони стоит у нее на пороге и просит арестантский стол? Питер Маллони? Да он может купить целый ресторан и заказать на ужин десяток жареных уток! Она тряхнула головой, не веря свои ушам.
— Простите, мистер Маллони, что вам надо?
— Поужинать, — кратко сказал он. — Я голоден. Днем вас не было дома, и я съел на ленч кусок вяленой говядины, но сейчас готов проглотить вот этот стол.
Да, действительно, она и еще несколько женщин городка договорились с шерифом о том, что будут по очереди кормить арестантов. Только она и представить себе не могла, чтобы арестант вот так преспокойно, без конвоя и наручников, являлся бы к ней в дом.
— На мой взгляд, вы не похожи на арестанта, мистер Маллони, — на всякий случай сказала Дженис.
Уголки его губ чуть дрогнули, когда он оглядел ее с головы до ног откровенно оценивающим взглядом, и Дженис очень захотелось огреть этого нахала скалкой по голове.
— А вы, на мой взгляд, не похожи на кухарку, мисс Харрисон. Я просто выполняю распоряжение шерифа. Может, желаете сами поговорить с ним?
— Да, я поговорю с ним. Это самое меньшее, что я сделаю. Никто не предупредил меня об этом договоре. В доме нечего есть, кроме яблочного пирога, да и тот еще не готов.
Его густые темные брови встали перевернутой буквой V.
— У вас будет на ужин яблочный пирог?
— Это не ваше дело. Раз уж вы свободно разгуливаете, почему бы вам не вернуться и не попросить шерифа зайти ко мне подтвердить ваши слова? Заодно пусть принесет задаток за обед.
И она с такой силой захлопнула дверь, что он едва успел убрать ногу.
Дженис привалилась к косяку, слушая удалявшийся стук его ботинок. Питер Маллони, богатый, как Крез, стоит на ее пороге и просит есть! У нее, должно быть, начались видения. Тяжелая работа и одиночество сказались на рассудке.
Конечно, на свете есть чудеса, но Господь не мог подбросить ей на порог такой подарочек.
Глава 6
Дженис перевернула бифштекс на сковородке и наклонилась к печке посмотреть, не готово ли печенье. Желудок ее гудел, как натянутая тетива, а на душе скреблись кошки. Это было какое-то странное ощущение. Она приказала Питеру Алоизису Маллони ждать на улице, пока будет готов ужин, но одна только мысль о том, что он бродит сейчас где-то рядом, выводила ее из равновесия.
Примерно полчаса назад Дженис слышала, как он умывался у колонки. Чуть позже, слегка приподняв занавеску и украдкой выглянув в окно, посмотрела, как он расхаживает по пепелищу. Шериф заверил Дженис, что Маллони отстроит для нее школу. Но вместо благодарности в душе ее бушевал огонь. Где уж великому и могущественному Маллони узнать одного из своих многочисленных замученных поборами и тяжкой работой жильцов! Тем более что последние пять лет она и не жила в Катлервиле.
Но она-то его узнала. Она прекрасно помнила, как он с невестой разъезжал в шикарном экипаже. Они были для Дженис олицетворением всего того, чего у нее никогда не будет. Сердце ее не дрогнуло, когда внезапно объявившийся Дэниел не только захватил право Питера как первого наследника, но и увел его невесту.
Эви как-то пыталась ей объяснить, почему Дэниел со своей увечной ногой и сомнительным происхождением был еще младенцем изгнан из семьи. Но Дженис только еще яростнее невзлюбила богатых и жадных Маллони. Дэниел был ее другом. Она ликовала вместе со всеми жителями городка, когда он вступил во владение корпорацией «Маллони энтерпрайзес». Ни у кого и в мыслях не было пожалеть его брата Питера, чье место он занял. Вскоре после этого она уехала из Катлервиля, так и не узнав никаких подробностей.
Дженис не знала, чем занимался Питер все эти годы, но была уверена, что Дэниел никогда бы не отрекся от своего брата, как когда-то от него отреклись родные. Поэтому она никак не могла понять, что делает здесь Питер Маллони и почему он не наймет бригаду плотников для постройки школы, если это строительство входит в его планы. Он объявил свое имя во всеуслышание, значит, путешествовал не инкогнито. Странно, Дэниел никогда бы не бросил родного брата без гроша. Она не представляла, почему сказочно богатый Питер Маллони спал на земле в грязной одежде хуже последнего нищего.
Эта загадка волновала Дженис, но больше всего ей не давал покоя сам этот человек. Шериф сказал, что надо помочь Маллони следить за строительством школы, но боялась, что, оставшись с ним наедине, просто убьет его. Хотелось бы ей когда-нибудь расквитаться за свои страдания, за то адское существование, которое вели все, кто жил в сдаваемых Маллони домах.
Но Дженис давно научилась скрывать свои чувства. Ужин был готов, и она позвала Маллони — он стоял на школьном дворе, держа руки в карманах, и походил скорее на одинокого бродягу, чем на богатого финансиста. Дженис, усмирив свои фантазии, с каменным лицом смотрела, как он торопливо зашагал к дому.
