Сильв
Воспоминания захлестывают меня. Хотелось бы мне уметь забывать, как Мама́. Но настоящее не лучше прошлого.
Тишина в аудитории становится напряженной и тяжелой. Только это не тишина. Все вокруг меня шепчутся, всхлипывают, молятся и ругаются. Друзья пытаются успокоить друг друга: «Возьми меня за руку», «Верь мне», «Мы справимся».
Все шепчут в мобильные телефоны: «Помогите нам!», «Я не знаю, что делать», «Нам нужно драться. Мы можем повалить его».
Это бесконечный ток страха, и Тайлер его контролирует. Только он один знает, что делает.
Девушка-чирлидер сидит скрестив ноги на полу, между двумя рядами сидений. На коленях лежит сумка, и девушка играет с брелоком на цепочке, не замечая, как по щекам текут слезы.
Моя рука тянется к телефону в сумке. Впервые за несколько месяцев мне хочется услышать голос брата. Но если он не ответит – если Тайлер нашел его, – это убьет меня.
Паренек перед нами не терзается такими сомнениями.
– Мама? Нет, нет, я не могу… Мама, послушай… В школе что-то случилось… – Голос его дрожит. – Нет, здесь человек, человек с оружием. В школе человек с винтовкой.
«Тайлер с винтовкой, – мысленно поправляю я. – Не кто-то. Тайлер».
Тайлер идет по проходу прямо к сцене. Он не обращает внимания на учеников, сговаривающихся остановить его. Он осматривается вокруг, вглядываясь в лица. Все стараются держаться подальше, и он чувствует себя хозяином положения.
– Нет, мама. Мама, это не один из моих друзей. Ты меня не слышишь? Мы не можем выйти. Мы заперты. С Си Джей все в порядке. Я думал, он ее застрелит. Она в другом конце аудитории.
Голос ему изменяет. Я протягиваю руку, чтобы показать: нужно говорить тише. Он привлекает внимание. Если его убьют, он не поможет своей Си Джей.
– Мама, мне так страшно.
На полпути к сцене Тайлер стреляет в потолок.
– Вам никто не говорил, что неприлично болтать по телефону, когда к вам обращаются? – Тайлер разворачивается на каблуках и идет в другой конец аудитории. Что бы ни стояло между нами, я уверена, что его глаза ищут меня, как это было всегда. Куда бы я ни пошла, как бы далеко ни сбежала, мне не спрятаться от него.
Улыбка играет на его губах. Он останавливается.
Парнишка передо мной всхлипывает. Телефон выпадает из его ослабевших рук и валится куда-то под сиденье. Голос в трубке угасает.
Клер
– Нет!
Нет, должно быть другое объяснение, почему мертвый Джонах лежит под машиной Тая. Сестра взяла машину Тая. Произошел несчастный случай.
– Не Тай. Это не может быть он!
Пожалуйста!
Крис опускается на колени и закрывает Джонаху глаза. Взгляд его встревожен. Он приближается ко мне, но я отступаю.
– Клер…
– Нет, этого не может быть. Я знаю Тая.
– Ты в этом уверена? Все указывает на обратное.
– Ты мне не веришь?
– Я не верю ему. Он никогда не был добр к тебе.
Тай – зерно раздора в наших отношениях. Так было всегда, и все во мне бунтует – против Криса, против этой ситуации, против моего здравого смысла.
– Ты не должен решать это за меня.
Крис делает шаг ко мне.
– Он лгал тебе.
Я не могу согласиться, что Тай мне лгал. Он верил в меня, когда не верил никто. Он любил меня. Может быть, он не всегда говорил правду, но никогда не лгал.
– Забудь.
Я умолкаю. У нас нет на это времени. Надеюсь, тренер доберется до телефона экстренной связи, но если нет, мы должны действовать.
– Нам нужно добраться до заправки. Нужно позвать на помощь.
– Мы можем взять машину Джонаха, – предлагает Крис.
Я не проверяю, есть ли ключи в замке зажигания, но мысль о том, что мы поедем на машине, когда Джонах лежит… Когда Джонах умер? Я не могу.
Мне нужно выбраться. Выбраться. Выбраться. Выбраться.
Звуки моих шагов по бетону успокаивают. И дорога тянется передо мной.
Один, два, три, четыре. Один, два, три, четыре. Я продолжаю считать, как всегда делает на треке тренер.
Один, два, три, четыре.
Один.
Два.
Три.
Четыре.
Крис шагает за мной. Я напрягаюсь. Но когда темп устанавливается, разум мой освобождается.
– Ты же знаешь, что не обязана идти путем сестры, верно? Ты можешь добиться большего – гораздо большего. Оппортьюнити не подозревает, насколько ты драгоценна.
Тай погладил мою ладонь. Моя голова лежит на его груди, а слова льются прямо в уши.
– Я не позволю армии украсть мою девочку и заставить ее быть такой, какой она быть не хочет. У тебя есть мечты, и ты должна стремиться к ним.
Я посмотрела на него. Темные круги под глазами, напоминание об очередной драке. Как же мало Оппортьюнити ценит его мечты. Я знала, что шрамы его глубже, чем синяки. Но со мной он чувствовал себя в безопасности – и я с ним.
Мы садимся в его машину за школьной парковкой и смотрим на пустую дорогу, ту самую, по которой бегали. Оппортьюнити – городок сонный. Иногда единственный транспорт на этих улицах – машины, которые едут в школу и обратно. Даже заправка практически пуста. Сорняки чувствуют себя здесь привольно.
