— А можно я уйду! Вот просто уйду сейчас из вашей жизни, навсегда и вы меня больше никогда не увидите! Клянусь! — взмолилась я, едва сдерживая слезы.
— Нет, не можно, мне сие не выгодно. — хищно промурлыкал мужчина. — Хочешь жить — говори!
Артем выглядел настолько устрашающе, сейчас, что нервы мои сдали, и я бросилась бежать, так, словно за мной десяток бесов гнался. Но убежать далеко, не получилось, в прихожей Артем схватил меня за плечи и буквально впечатал в стену, со всей силы шибанув меня об нее спиной. Прижался ко мне всем телом, стараясь буквально вдавить в стену, и прошептал прямо в левое ухо:
Я стаяла уже ни жива, ни мертва, боялась даже вздохнуть. А пальцы Артема надавили на какую-то точку на моем горле, меня мгновенно затошнило, ноги ослабли, и я начала съезжать в низ. Артем подхватил меня, поднял, закинул на плечо и вынес меня из дома.
Глава 8
Придя в себя, я не поверила глазам своим: я лежала на старой, панцирной кровати, руки мои были связаны ремнем, а ремень этот был привязан к решетчатой спинке кровати.
Я огляделась: вокруг были лишь серые стены, да самые простые деревянные стеллажи, уставленные какими-то банками и коробками. Освещалось помещение лишь небольшой, тусклой лампочкой, висевшей на ободранном потолке, на шнуре. Все это создавало жуткое настроение, заставляя дрожать. К тому же, было очень холодно, сыро и просто отвратительно и невыносимо воняло мышами. Так, что я с трудом смогла сдержать позывы к рвоте. Представив, как мыши ползали по этой кровати не один год, до того как меня на нее положили.
Ненавижу мышей!
Артём сидел на стуле, расположенном напротив кровати, и смотрел на меня взглядом ничего хорошего мне не предвещавшим. Меня снова затошнило, теперь еще и от страха.
— Можно воды? — тихо попросила я.
— А за чайком с пироженкой, тебе не сгонять? — усмехнулся Артем, перенося свой стул поближе к кровати. — Рассказывай все, как было. Все, что знаешь. Иначе, живой отсюда не выйдешь.
Меня пробило нервным смехом: а что, если это и есть план Шульгина. Принести меня вот так вот в жертву, а потом взяться за расследование гибели своей бывшей горничной и осудит Артёма, по самому верхнему пределу, самых тяжких статей, похищение, рабство, истязание, убийство. Ведь он же не мог не предполагать, что Артем сразу поймет, что я заслана именно им.
Эта мысль обожгла меня подобно плети. Да Шульгин просто безжалостно подставил меня под смерть! Нет, даже не смерть — казнь!
Молчать, смысла уже не было. К тому же, я очень надеялась, что Артем и Шульгина безнаказанным не оставит, а потому заговорила:
— Он вчера позвал меня к себе и обвинил в краже очень дорогих часов, которую я не совершала, конечно, но он сказал, что я ничего, никому, ни когда не докажу, и сяду в тюрьму на пять лет. Либо, иду работать горничной к тебе и докладываю ему о каждом, твоем шаге, разговоре, проверяю почту и бумаги. Даже дал дорогой телефон, чтобы все в хорошем качестве снимала и фоткала. Еще сказал, что было бы не плохо если бы я стала спать с тобой, забеременела, а уж он потом позаботится, чтобы ребенка ты всем обеспечил. Но я от такого плана отказалась сразу. Не могу я даже ради больших денег переступить через свои принципы, а он сказал, что мне и не надо будет переступать, ты сам непременно меня захочешь и очаруешь. У меня не было выбора, пойми! Я пошла к тебе, но думала, что смогу держаться от тебя на расстояние, а Шульгину буду докладывать, что ничего особого узнать не удалось. Вот и все.
— И это видимо из большого желания держаться от меня подальше, ты уже на второй час работы, целоваться полезла? — зло усмехнулся Артем.
— Да это я, правда, из благодарности искренней! Я очень испугалась вчера! К тому же, я хотела только в щеку чмокнуть! Целоваться в губы, ты полез сам! — напомнила я, не сдерживая возмущения.
— Ни хрена се, благодарность Какая! Того гляди, согнусь под ее тяжестью! — возмутился Артем
— Прости! Я испугалась просто! Все знают, насколько Шульгин Могущественен! А мне в тюрьму нельзя! Не протянут бабушка с Дениской, на одну ее пенсию! А потом еще она позвонила сегодня и говорит, что приставы пришли. Нас из дома за долг по кредиту выселяют. Вещи наши на улицу выносят. Вот я и бегала к Шульгину помощи просить.
Слезы катились из моих глаз, совсем не от страха или чтобы разжалобить. От невыносимой мышиной вони, пропитавшей все вокруг. Но Артему я в этом, конечно, не признаюсь никогда.
— Ну и как? Помог он тебе? — снова зло усмехнулся Артем.
— Да, быстро все решил.
— А ты поди ж и в благодарностях все расплылась и в верности поклялась.
Боже! Сколько же ехидства в тоне! Я сочла за благо промолчать.
— Я рассказала тебе всю правду. Похищение было настоящим. Меня неожиданно схватили на улице, и я очень испугалась. И искренне благодарна тебе за спасение. Развяжи, меня, пожалуйста. Руки онемели. Я все рассказала, как было. Правда.
— А ты хоть понимаешь, что с квартирой тебя сейчас развели как последнюю бестолочь и наша встреча с тобой вчера, тоже вовсе не была случайной? — спросил Свиридов, не обратив никакого внимания на мою просьбу.
— Бабушка кредит в быстрых деньгах взяла, ей соседка посоветовала, она там работает.
— Не удивлюсь, если эта компания под юридической опекой Шульгина находится, — хмыкнул Артем. — А то уж больно все гладко да вовремя выходит.
— Возможно, — согласилась я, поняв, что мужчина прав и видя, что он несколько смягчился, взмолилась: — Отпусти меня, и ты больше никогда меня не увидишь, клянусь! Теперь, когда ты уже знаешь правду, я для Шульгина бесполезна, не зачем ему мне угрожать теперь. Отстанет.
— Да, нет. Не отстанет, — задумчиво вздохнул Артем. — Ему теперь куда выгоднее тебя убить и на меня свалить, а Гусев, с удовольствием подтвердит, что я увел вчера из его заведения, его лучшую девочку.
Я же позволила себе усомниться в предположениях мужчины:
— Не подтвердит! Кто ж сознается в том, что бордель держит? Это ж статья!
— Ясно дело, что не сам подтвердит, свидетели найдуться и запись с камер видео наблюдения. У него на любой вариант развития событий ходы просчитаны, чтобы прижать меня. Поверь.
Вот тут мне стало по-настоящему страшно за свою жизнь, да так, как еще никогда прежде не было.
— И что же делать? Я умирать не хочу!
— А я в тюрьму не хочу, — вздохнул Артем и задумался на пару минут, что показались мне вечностью.
Руки жутко болели от того, что связаны, а все тело дрожало от холода. Надеюсь, меня не оставят здесь ночевать!
Стало жутко обидно вдруг. Я ведь все честно рассказала! А он…
— Ну вот, что. Пока я не договорюсь, либо не разберусь с Шульгиным, ты поживешь у меня. Существовать вне моего дома, тебе пока очень опасно — выдал, наконец, Артем.
