Я скромно потупилась.
— Это не я. Это он. — Я скосила глаза на бедного дитятку.
Мужики переглянулись.
— Ты зачем ребенку ножи дала? — Прорезался голос у Темыча. — Совсем тронулась? Он же порежется?
Я тут же начала обороняться.
— Ты Дениске тоже даешь. — Задвинула Кольку за себя, чтобы спрятать от недружелюбных взглядов. — Он у тебя даже хлеб сам нарезает.
— Он взрослый и самостоятельный. И ножи у нас кухонные. Ты бы еще катану свою ему дала. — Не унимался брат.
— И дам. — Вздернула я нос. — Научится с ножами обращаться, перейдем на более сложное оружие.
Братцы закатили глаза, Корсаров тихо заржал, а Яшка покачал головой.
— Так, все, я поехал. — Разрядил Хохриков ситуацию. — Тут все живы, а у меня дел по горло.
Мужчины переглянулись, покивали друг другу вопросительно, а потом отправились к дому, оставив с нами Гека.
— Так, нож ему выдай с короткой ручкой. — Распорядился Генка. — Им легче управляться. — Я послушно взяла из чемоданчика самый короткий нож и вручила Кольке. — Иди сюда. — Подозвал он ребенка. — Смотри. — И швырнул клинок в щит. Тот вошел по рукоять в дерево. — Замах короткий, четкий, почувствуй баланс лезвия и бросай. — Распорядился он.
Ребенок покосился на учителя, скопировал его позу и совершил точно такой же бросок. Вот только нож пролетел мимо щита и впился в штакетину забора. Для первого раза неплохо, кстати.
— Нож принеси, еще потренируемся. — Распорядилась я.
Корсаров зарылся в чемоданчик, перебирая клинки.
— Кто балансировал? — Тихо спросил он.
Я хмыкнула.
— Шулетов. Нашел их, когда я в части пряталась, поворчал про криворукость некоторых и забрал на день, чтобы привести все в надлежащий вид. Даже катану сам наточил. Еще адрес спросил, где такие делают. Сталь понравилась. — Сдала человека.
Гек кивнул и посмотрел на ребенка, который снова метнул нож, на сей раз в дикую яблоню, которая случайно попала на участок, когда его отгораживали от леса.
— В следующий раз он кого-нибудь завалит. — Предположил мужчина и принялся учить ребенка целиться.
Я же смотрела на чужого мужика, который, по сути, возился с никому не нужным ребенком, которого увидел впервые десять минут назад, и сердце отчего-то защемило. Хотелось, чтобы это был мой ребенок и мой мужик. Но, если с ребенком еще можно было вопрос решить, то Корсаров моим никогда не был и не будет. Да и относится он ко мне так же, как братья. Ни намека на более теплые чувства. Хотела бы я, что бы на меня так хоть раз посмотрели, как он на свою Киру.
Телефон в джинсах пиликнул, прерывая поток ненужных мыслей.
«Сегодня в семь вечера срочное собрание в бане. Быть всем ОБЯЗАТЕЛЬНО». — Пришло от Ольки. Та-ак! Интересно, что Гарин такого натворил, что девчуля без тормозов сегодня собрание созывает? Надеюсь, что парня не посадят. Жалко будет, он очень хороший друг, который всегда выслушает и даст поплакаться в жилетку. Но в плане баб, совершенный идиот. Особенно, если это касается Ольки Корсаровой. Она, конечно, не умнее, но у нее это можно хотя бы на возраст списать. А вот Толика почему несет во все стороны разом — это загадка человечества.
Я посмотрела на Кольку, который внимательно слушал указания Гека. Он жадно ловил каждое его слово. Я еще вчера заметила, что он так же слушает Хохрикова. Не хватает мальчику мужского воспитания, вот и пытается он его компенсировать теми крупицами, что ему выпадают. Что-то царапнуло разум, и я перевела взгляд на Генку. Точнее, на его руки. Свежесбитые в кровь костяшки пальцев. И как я раньше такое проморгала? Сопоставив факты, пришла к вполне логичному выводу.
— Гарин хоть живой? — Спросила, падая пятой точкой на траву.
Корсаров скривился.
— Живой. Но заживать будет долго. — Несколько злорадно отчитался он.
Я хмыкнула. Сколько раз говорила Толику заняться самообороной, а тот все только мышцы качает. Уверена, что даже от ударов закрыться не смог.
— Олька как? — Поинтересовалась.
Гек помрачнел.
— Перепугалась. Причем, не когда он ей синяков наставил, а когда я его отделал. Что у подростков в голове твориться? — Вздохнул он.
— Подожди, Дарька подрастет, узнаешь. — Хмыкнула. Корсаров хрустнул пальцами и скрипнул зубами. Мда, жалко мне его будущего зятя, если тот уже родился, конечно. — А зачем Толик Ольке синяков наставил? — Полюбопытствовала, так как друг не в меру активное, но крайне неагрессивное существо.
— Чтобы она его не лупасила. — Вздохнул он. — У нее ж привычка: его отпинать, а потом сбежать и закрыться в кабинете. Господи, когда ж они уже свои проблемы решат. Все равно ведь притянет друг к другу, как бы не сопротивлялись. — Простонал он, поправив Кольку.
Мда, ситуация патовая, но не безвыходная. Сегодня с девочками еще порешаем, вдруг выход какой найдем. Только Кольку придется сдать на пару часов на поруки Анне Николаевне. Научит старушка его плохому, как пить дать. Будет потом ребенок с меня супы да разносолы просить.
Посиделки с девчонками мне нравились. Вся компания, что собиралась в бане, была в меру отшибленной, чуть-чуть придурковатой и малость не в себе. Анжелика, Надька и Вика — девки с шилом в одном веселом месте. Таня с Кирой — сиротки, которые на всех смотрят, как на потенциальных врагов, но если уж кого-то включили в круг общения, то все, дружить будут до конца жизни. Полька с Наткой сейчас ходят дебильно-счастливые и залюбленные до смерти. У Насти в последнее время все мысли о работе. Олька вела себя адекватнее всех, но, кажется, этот период тоже закончился. Себя я к нормальным тоже не относила, а потому в этой компании чувствовала себя, как рыба в утопленнике.
Корсаров покинул нас через час, когда ему позвонили с каким-то срочным делом. К этому времени Колька научился попадать в щит.
— Теть Маша, вы видели? — Радовался он, когда мы, собрав клинки, торопились к дому, ибо небо затягивало, и грозил начаться дождь. — Я три раза попал.
— Видела. — Кивнула. — Молодец. Завтра после города еще потренируемся.
Парень тут же сник.
— А мне ехать обязательно? — Глухо и невнятно спросил он.
Я вообще заметила, что он начинал говорить непонятно, когда нервничал. Все остальное время он тщательно выговаривал звуки.
— Иначе тетки в соцзащите не поверят, что ты живой, и что я тебя не пристукнула. — Вздохнула я, тоже не горя желанием завтра ехать туда.
Колька помолчал с минуту, а потом посмотрел на меня своими светло-голубыми глазами.
— А вы меня не отдадите обратно? — С надеждой спросил он.
Я нахмурилась. Это что у него за комплекс брошенного ребенка? Придется изживать.
— Я своих решений не меняю. — Ответила твердо.
