— Да.
— А ваша подруга, она с ним знакома?
— Тамара? Нет, — отвечаю слишком поспешно, мысленно влепив себе оплеуху.
— Понятно.
Заходим в лифт.
Мне кажется, или босс опечалился фактом отсутствия связи между мной и Костей. Или что это за мрачная эмоция на лице?
Но он, не давая опомниться, с невероятной мягкостью подхватывает мою руку и слегка её сжимая, произносит:
— Таня, ты достойна самых настоящих, искренних чувств.
— Спасибо! — благодарю, совершенно не понимая, с чего у нас тут такие нежности.
Внезапное движение.
Кнопка “стоп”.
Остановка кабины.
Михаил поднимает руку ещё выше, склоняет голову и проводит моими костяшками между своих губ, неотрывно наблюдая за реакцией на эти действия.
Плотнее сжимаю челюсти и стараюсь как можно незаметнее сглотнуть, но ничего не выходит, во рту так сухо, что приходится сделать резкий вдох, чтобы не закашляться.
— Таня… Знаешь, я много думал о том, что случилось летом… — голос босса напряжен и сосредоточен.
— Правда? — переспрашиваю я, но на самом деле мне все равно, потому что Миша, так ловко блокирует меня в углу, что предпринять тактическое отступление становится невозможным, а его близость, с каждой минутой проведенной рядом, заставляет не то, что нервничать… сводить с ума!
Он придвигается настолько близко, что смешиваются не только наши ароматы, но и дыхания, превращаясь в одну густую сладкую патоку, которая обволакивает не оставляя даже мизерной возможности трезво мылить.
— Да, — почти касается он моих губ, которые тут же начинает покалывать из-за бешенного желания сорвать этот долбанный поцелуй и, наконец-то, успокоиться.
Успокоиться ли?
— И что ты надумал? — выдыхаю ему в ответ, замечая как теперь ведёт уже его скулы.
— Что-то изменилось, Тань. Ты словно ожила после прошедших выходных. Как будто кто-то вдохнул в тебя жизнь, — говорит он, а у меня в душе растекается пульсирующая, жалящая боль за сестру.
— Ты хочешь знать, кто стал причиной? — произношу я уже более трезво.
— Да. И я хочу знать, можем ли мы оставить всё в прошлом и продолжить с того… нет, вот с этого?..
Доля секунды и его губы овладевают моими импульсивно, страстно, напористо.
Перед тем как он прикрывает веки, замечаю расширившиеся до предела и заполнившие собой почти всю радужку зрачки. Руки ложатся по обеим сторонам моего лица, плавно скользят вниз по шее, расстегивают пуговицы полушубка, проникая под него, жадно стискивая грудь и застявляя меня всю сжаться из-за невыносимо мощного потока возбуждения, пронесшегося по телу и все с большим и большим напряжением ждущего возможности сброса…
Меня все сильнее и сильнее тянет в эту неправильную, подлую бездну…
Так упоительно… и так… гадко… как говорит Таня.
— Нет… — выныриваю из омута бущующих чувств, упираясь правой рукой в его грудь чуть выше солнечного сплетения. — Пожалуйста, дай мне пару дней, — надеюсь только на его великодушие, потому что ещё немного такого напора и, кажется, я уже никогда не смогу смотреть в глаза сестре.
Руки выскальзывают из под полушубка, вызывая мой сдавленный вздох облегчения, но он тут же обнимает вновь, приближая губы настолько близко к уху, что их прикосновение тут же сводит на нет все мои титанические старания.
— Столько, сколько скажешь, — он стремительно втягивает мочку уха в рот.
Горячая, влажная ласка языком.
Отпускает.
Отстраняется, осматривая меня уже совершенно незамутненным, прозрачным взглядом.
— Ты ждала меня дольше.
Отвожу глаза.
Это какое-то безумие!..
Серьёзный разговор с Таней…
Сегодня же вечером!
(Продолжение)
Михаил идёт чуть позади, но так, что я все равно чувствую прикосновение его руки к моей спине.
Поддержка? Недопустимость прервать контакт, чтобы не упустить… не потерять?..
Уже в машине, он в который раз бросает на меня изучающий взгляд и задаёт вопрос:
— Твоя подруга, вы давно знакомы?
— Достаточно. А что? — настораживаюсь я.
— То есть знаете о друг о друге многое… если не все?
— В некотором роде…
— Она хорошо на тебя влияет… Та-а-аня, — его на глазах темнеющий взгляд заставляет резко отвернуться и смотреть в боковое окно до самого завершения поездки.
Модный Дом.
Всё как полагается.
Дорого. Пафосно. Интересно.
Как только появляется хозяин, окружающая атмосфера смягчается, приобретая некий уют и даже претензию на душевность.
Моё присутствие на данном этапе всего лишь формальность. Всё что требовалось от меня в этом деле, уже давным-давно улажено. Поэтому мне не остаётся ничего иного, как удобно разместившись на изящном диванчике, о ноликах в стоимости которого я предпочитаю не задумываться, пить кофе, с интересом просматривая новый, действительно новый каталог тканей и фурнитуры от самых известных производителей.
К миру моды и портновского дела я приобщилась там же на лайнере с подачи моей соседки по каюте, которая и порекомендовала мне один из контрактов посвятить “портняжкам”, как мы ласково называли швейную мастерскую, которая на деле была самым настоящим модным домом.
Тот период моей карьеры ознаменовался полным финансовым провалом, чаевых помощникам не полагалось, и нереальным ростом моих знаний о мире моды и работе подобного рода в частности.
— Татьяна Александровна, — вытягивает меня из воспоминаний зов Михаила. — Взгляните.
Мне предлагают поучаствовать в подборе аксессуаров.
Да, Таня предупредила об этом, вкратце описала процесс выбора и принятия решений боссом.
Идеально следую инструкции и… он меняет тактику, замолкая и ожидая одобрения трёх предложенных комплектов. И дело тут совсем не в том, ЧТО выберу я, а КАК… А с этим у меня опять жопа, потому что я никогда не понимала, чем в подобных ситуациях руководствуется Таня, её объяснения просто взрывали мозг, не проясняя ровным счётом ни-че-го.
Ладно…
Указываю на тот, что, по моему мнению, оказался бы ее выбором — практично-универсальный и да… роскошный, но здесь других и нет.
Сведенные к переносице брови, неподвижности лица босса может позавидовать любой монумент, никакой реакции и такое же ровное, безэмоциональное “спасибо”.
Десять минут. Мы на выходе.
Михаил с неохотой убирает руку с моей талии, чтобы принять звонок, а я поспешно набираю Таню.
