Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Через секунду псина с победным рыканием уже сбила его с ног и зафиксировала пастью руку с курткой, навалилась на жертву и изо всех сил стиснула зубы. Рука моментально онемела, пальцы начисто потеряли чувствительность. Лежа на спине под собачьей тушей, парень правой рукой осторожно обследовал веревку на ее шее. Узел он нашел, но тот был мокрый и больше походил на камень, тут и двумя руками не развяжешь. Саша очень осторожно, по миллиметру двигая рукой, добрался до ножа в кармане, открыл его об землю и начал искать, где можно перерезать. Поначалу это казалось безнадежной затеей, веревка с такой силой захлестнула хребет и бок псины, что под нее невозможно было и палец подсунуть.
Дятлов полежал немного, прикидывая, как скоро нарастающая боль в руке, невозможность сделать полный вздох и смрадное дыхание прямо в лицо доведут его до такого состояния, что он попросту вонзит лезвие в бок собаки. Но, во-первых, животное не виновато, во-вторых, получит полное моральное право перегрызть убийце напоследок горло. Постарался, насколько возможно, передохнуть, наметить план действий и решил хоть немного сдвинуться к соснам, чтобы ослабить натяжение веревки.
При малейшем его движении рык десятикратно усилился, псина попыталась установить все четыре лапы на строптивую жертву. Но все же Дятлов продолжал елозить и загребать пятками землю, мокрая скользкая трава сейчас была его союзницей. Скоро ему удалось просунуть палец между веревкой и горячим собачьим боком и при этом не выронить зажатый ладонью нож. Приноровившись, он перепилил веревку, выдохнул и произнес:
– Свободна, теперь беги домой. Хозяин и мисочка ждут.
Та и не подумала ослабить хватку.
– Ладно, считай, что ты меня сделала, – пробормотал Саша, закрывая глаза и очень стараясь расслабить тело. – Допустим, что я умер, ты же, надеюсь, не питаешься мертвечиной?
И даже дыхание задержал. Утробное рычание сделалось вопрошающим, челюсти начали ослабевать. Наконец псина убрала лапы с недвижимого тела, обнюхала напоследок, и, разом потеряв к нему интерес, рванула прочь.
– Аккуратней на болоте, – только и сказал ей вслед Дятлов.
Он выждал немного, потом с трудом сел и несколько минут растирал левую руку, пока не вернул чувствительность пальцам. Встал и подошел к соснам, внимательно осмотрел то место, где была привязана собака. В метре от земли два искривленных ствола почти соприкасались, в узкое пространство между ними был втиснут скомканный пакет. Саша достал его, разорвал, извлек замшевый мешочек на завязках и заглянул в него: там в свете гаснущих звезд что-то тускло мерцало. Сунул в карман и отправился туда, куда ускакала псина.
На берег он вышел быстро, но тут же взвыл от досады не хуже кудлатого агрессора. Собака, торопясь домой, раскидала сложенный из камней указатель, ветка и вовсе исчезла. Дятлов подошел к краю трясины, примерился, широко шагнул на удачу – а что еще оставалось? Правая нога вроде как встала на твердое, зато левая провалилась по середину икры в болотную жижу. Это не стало бы проблемой, будь на нем сапоги, но сейчас кроссовка немедленно отяжелела, казалось, цепкие лапы трясины намертво впились в нее и потянули вниз.
Чертыхаясь, парень присел на корточки, дотянулся до ступни и попытался распутать шнурки, руками не удалось, пришлось снова пускать в дело нож. На этот раз он был не слишком аккуратен и ухитрился исколоть себе в нескольких местах ногу, прежде чем ее освободил. А потом уже почти бегом пересек заболоченный участок и рухнул боком в осоку, зацепившись о корень на последнем шаге. Подтянул ступню, потерявшую даже носок, внимательно осмотрел.
Самый глубокий порез около большого пальца не кровоточил, поскольку был залеплен грязью. Саша с досадой подумал о том, что почти все лето носил запасную пару обуви в рюкзаке, всего неделю назад выложил. Потом принялся мастерить из куртки и запасенной веревки временную обувку, заодно прикидывая, как бы не попасть в таком виде на глаза соседям, не поймут. В целях конспирации придется сперва выйти к заброшенной железной дороге, это еще лишние минут десять. Значит, никаких передышек по пути.
До дома он добрался за час, пробежал по улочке, к счастью, никем не замеченный, и нырнул за красные кованые ворота. На пороге избавился от лохмотьев куртки и от второй кроссовки, чтобы не заляпать пол, сунул все под крыльцо. И босиком прошлепал в дом. В прихожей прислушался: родители уже встали и обитали на кухне, сладко пахло сырниками, гудел, закипая, чайник. Но первым делом Дятлов взобрался на цыпочках по деревянной лестнице на второй этаж и сразу полез под душ.
Промытая рана начала кровоточить, потом перестала. Саша намыливался раз пять, зная, как навязчив запах болота и псины. Правда, от горячей воды стало дергать поврежденную зубами руку, четче проступили отметины, хорошо хоть их можно скрыть под рукавом школьного пиджака.
Он вылез из ванной и только тогда проверил время – раньше все равно не имело смысла. Убедился, что еще успевает, но только если вылетит из дома через десять минут. В темпе застелил постель, стараясь не потревожить крепко дрыхнувших на его подушке кота Фарша и кошку Пульку. Фарш, правда, глаза все же открыл, Дятлов тут же сунул ему на инспекцию руку, потом голову:
– Нюхни, брат. Шипеть не тянет?
Фарш понюхал и снова закрыл глаза, видно, собачатиной больше не пахло. И Саша помчался вниз.
Отец сидел, навалившись грудью на кухонный стол, медленно жевал сырник, а взгляд его был неотрывно устремлен на противоположную стену, отделанную светлыми деревянными брусками, как будто там разворачивалось только ему доступное кино. Оплывшее лицо отца то кривилось презрительно, то растягивалось в угрожающей ухмылке, губы шевелились. Он давно уже вел неведомо с кем этот беззвучный диалог… На сына лишь покосился мельком, – нет ли на лице новых повреждений, – не нашел и отвернулся со скучающим видом. Зато стоявшая у плиты мать так и впилась тревожными глазами. Сашка подошел к ней, протянул мешочек со словами:
– Это вроде твое, мам.
Мать, не глядя, сунула мешочек в карман халата, ласково сжала пальцы сына горячей ладонью, но он поспешил освободиться. И тут же мысленно отругал себя: с какой стати он злится на мать, сам же просил ее ни во что не вмешиваться. Отошел и сел за стол, тайком пристроил правой рукой на колени левую, вялую и онемевшую. Раньше ему даже хотелось, чтобы отец замечал его ушибы и раны, чтобы понимал, как тяжело ему пришлось, но теперь – нет, ни за что. Рывком запихнул в рот сырник, запил чаем и пошел к выходу, не слушая мольбы матери хорошенько поесть перед школой.
* * *
Не помню, чтобы мне когда-то снились кошмары, даже когда бывала расстроена, психовала из-за контрольной или очередной стычки с матерью. Это был первый случай, правда, во сне я не увидела ничего страшного, только услышала крик, ужасный, но короткий, а за ним какой-то грохот. А потом вдруг приснилось, будто какая-то бесформенная темная фигура, больше похожая на тень, приблизилась медленно и улеглась мне на ногу, навалилась так, что нога оцепенела и противно заныла. Я дернулась всем телом и проснулась.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
