Представил себе, как ты сидишь и штопаешь грязные носки. Знаешь что? Я даже готов съесть свой собственный носок, если ты имеешь представление, как выглядит игла для штопки.
Ну, это было образное выражение. В наши дни никто больше не штопает носки.
Почему же, - задумчиво протянул Джош. - Вот Меган наверняка...
В таком случае, она наиболее подходящая тебе пара, - мрачно оборвала она. - Просто создана для тебя.
- Я знаю, люди всегда воспринимают отца-одиночку как нечто ненормальное, но я уверяю, мне вообще не нужна никакая пара.
А Меган знает об этом?
Меган уже замужем, - печально признался он. - Зa Хью.
- Хью?
Это отец Герейнта. Помнишь Герейнта - того молодого фермера, который умчался на тракторе? Меган - его мать.
Вот как...
Не знаю, почему ты ревнуешь. Ты единственная женщина, которую мне хочется целовать.
Сказав это, Джош почувствовал отвращение к себе. Но его фраза вполне достигла цели - увлекла Флору в опасные пределы мечтаний.
Похоже, его сексуальные чувства пробуждаются после долгой спячки, сказала себе Флора. Впрочем, вряд ли он надолго удовольствуется одной женщиной. Может, она и станет первой после большого перерыва, но уж никак не последней. Вот хороший довод против того, чтобы дальше следовать по этой опасной дороге! Это только в теории легкий флирт и необременительный секс помогают расслабиться, а на практике такие отношения становятся прогулкой по минному полю.
- Я совсем не ревнивая и никогда не была, - она легко и небрежно рассмеялась. То есть хотела рассмеяться небрежно, но голос ее слишком дрожал. Не будем задерживаться, если ты хочешь справиться со своей работой.
Она повернулась к нему спиной и занялась уборкой столешницы, усыпанной неаппетитными крошками.
Вообще-то рабочему принято предлагать чашку чая перед столь тяжелым трудом, - насмешливо заметил он.
Еще какие-нибудь правила, которые мне следует знать?
Чай следует предлагать в течение всего рабочего дня через определенные промежутки времени. Он наклонился к ней ближе, так что она ощутила его теплое дыхание на своем ухе. - И еще кое-что, что можешь считать моим пунктиком.
Его мягкий голос вливался в ее ухо, как теплый мед. Колени Флоры подогнулись, и она сделала быстрый шаг вперед, чтобы удержать равновесие.
- И что это за пунктик? - спросила она вдруг охрипшим голосом.
Собственно, она могла бы догадаться. Его возбуждение было таким очевидным! Ее почти испугало, с каким неистовством и неукротимым порывом отозвалось на это ее собственное тело. Чувственное напряжение вокруг них сделалось почти осязаемым, обволокло обоих густым облаком.
Джош посмотрел на ее полное ожидания, слегка порозовевшее лицо, в котором не было ни тени жеманства или застенчивости, одно только вполне очевидное чувственное волнение. В своем утреннем неглиже Флора была так прекрасна, что просто захватывало дух! Стоило ему представить ее в постели без того немногого, что было сейчас на ней надето, как все его тело отреагировало мучительным спазмом мышц. Джош с трудом сглотнул и сказал:
- Мой пунктик - это печенье. Желательно шоколадное. И чтобы сахарная пудра не лезла в нос, а то я не смогу работать.
На миг Флора даже ощутила вкус этого печенья. Потом она пришла в себя и, борясь с горечью унижения, постаралась выкинуть из головы все мысли о плотских удовольствиях. Вздохнув, она повернулась было, чтобы ускользнуть прочь, но Джош удержал ее за локоть:
- Эй! Я пошутил.
- Ты явился сюда, чтобы мучить меня, или на работу? - резко осведомилась она.
На его щеке задергался мускул.
- Мука - это двустороннее оружие, - ответил он с такой же прямотой.
Его затуманенный взгляд свидетельствовал о каком-то внутреннем напряжении, ничуть не меньшем, чем ее собственное. Конечно, она слишком погрузилась в свои ощущения и даже не попыталась взглянуть на происходящее с его точки зрения.
Возможно, пожелав другую женщину, он почувствовал, что предает память о любимой жене? Непросто иметь дело с человеком, у которого за плечами богатое чувствами прошлое!
- Можешь считать меня мелочной, но я рада слышать это, - призналась она. - Приятно, когда кто-то может понять и разделить твои страдания.
Полная самоиронии улыбка исчезла с ее губ, и суровая морщинка прорезала гладкий лоб. Разумеется, нельзя сказать, что ее сердце разбито, но она должна дать ему понять, что разделяет его переживания.
- Но ты не должен мучиться из-за... из-за... - Флора запнулась. - Сексуальные желания вполне естественны.
Услышав это торжественное изречение, Джош воззрился на нее в полном изумлении, затем быстро пригладил рукой копну темных волос.
- Ты не должен избегать разговоров на эту тему, продолжала она мягко. - Не должен держать все в себе. У нас у всех есть потребности, иногда с ними невозможно справиться.
Безумные чувства, которые Джош старался в себе побороть, становились тем неукротимее, чем дальше он убеждался в ее чувствительности. Все труднее ему становилось отрицать очевидное - Флора существо чувствующее и сострадающее.
Господи, что за наваждение!
- Возможно, ты еще не готов... я имею в виду эмоционально... чтобы...
Проклятье! Зато еще как готов во всех прочих отношениях!
- Или, возможно, я не совсем подходящий для тебя человек, чтобы... - храбро продолжила она, но все же запнулась. - А твоя жена давно?..
- Три года.
- Три? - удивилась она. - Но Лайаму, кажется, всего...
- Бриди умерла во время родов от эмболии.
Когда он говорил эти слова, его лицо окаменело, точно было высечено из гранита. Теперь Флора поняла, откуда на его лице взялись эти темные тени нелегко вынести подобный удар судьбы. Она подумала о Лайаме, и ее сердце сжалось. Затем она молча подтолкнула Джоша к стулу. Он повиновался и покорно сложил свое крупное тело, усаживаясь на слишком маленькое для него сиденье, а Флора примостилась рядом на столе.
- Такое не часто случается. Мой отец - врач, добавила она, объясняя свою осведомленность. Ее рука по-прежнему оставалась на его плече, и она ощущала, как напряглись его мышцы.
- Мне сказали, что это был необычный случай.
Так ты один растишь Лайама с появления его на свет?
Только одну ночь мы провели порознь. Тогда я подумал, что ему будет лучше без меня, и попросту сбежал. - В его голосе зазвучало неодобрение. Иногда я даже думаю, что ему было бы лучше без меня. Наверное, если бы я оставил его с Джейком, у него была бы нормальная семья... оба родителя... братья и сестры...
В самые черные моменты отчаяния Джош часто задавался этим вопросом, обвиняя себя в эгоизме, в том, что больше думает о себе, чем о действительных потребностях сына.
