– Какой галантный! – одобрительно заявила старушка. – Но я в свои восемьдесят пять вполне способна и сама отыскать дорогу домой. Я вовсе не слабоумная. – И, направляясь к своему домику, она крикнула напоследок чуть ли не на весь остров: – Уж лучше оставайтесь и поцелуйте ее как следует!
– Бабушка! – испуганно закричала Триш. – Еще одно слово – и я вызову санитаров, чтобы отвезли тебя в психушку! Пойду лучше займусь обедом. А вы двое можете делать что хотите.
– Пускай он тебе поможет, – отозвалась старушка.
– Скоро придет Люси. Так что помощник мне не нужен.
Старушка остановилась около куста жимолости.
– Если он твой единственный постоялец, зачем приглашать Люси? Так ты никогда ничего не заработаешь!
– Ее помощь здесь не нужна, – со вздохом согласилась Триш, направляясь на кухню. – Но я нужна Люси.
– Ты нужна нам всем. И ему тоже, судя по всему!
Покраснев от смущения, Триш вошла в дом и надела передник.
Улыбнувшись странно молчаливой Люси, Адам уже в пятый раз поднял укатившийся клубок миссис Хикс и положил обратно в корзинку.
– По-моему, вы очень хитрая особа, – проговорил он, обращаясь к старушке. – Вы понимаете гораздо больше, чем хотите показать.
– Триш сама не знает, что теряет, – решительно заявила миссис Хикс. – Передайте ей, что сегодня я ночую у подруги в городе, и не забудьте как следует захлопнуть дверь.
Поняв намек, Адам встал, чтобы откланяться. Странное волнение переполняло его, когда он вышел из дома миссис Хикс. Как только бабушка Триш дала ему понять, что девушке он далеко не безразличен, что она ни разу не подходила так близко к Тиму, когда они болтали, что она ни на кого еще так не смотрела, его охватило непреодолимое желание. Ему хотелось прикоснуться к ней, целовать ее, любить ее, заставить стонать от наслаждения…
Адам постарался взять себя в руки, хотя с каждым разом сдерживать себя становилось все трудней. Все знали его как человека сильного, волевого и решительного. Однако рядом с Триш он чувствовал себя совсем иначе.
Стоит ли подставлять под удар свое сердце, тоскуя о ней? Почему его так занимает, что она понапрасну тратит время с этим Тимом, Томом или Тони? Старушка ясно дала ему понять, что тот молоденький продавец недостоин ее внучки. Адам был согласен с ней. Редкие поездки на пикник или прогулки в кино… Разве это любовь? И никакой страсти, судя по рассказам миссис Хикс.
Итак, несмотря ни на что, он решил докопаться до правды.
К возвращению Адама волнение Триш более или менее улеглось.
Он умный человек и не станет обижаться на бабушку. А будучи от природы джентльменом, даже притворился, что не поверил бабушкиным словам. А ведь она попала в точку!
– Ходил прогуляться? – спросила она.
– Беседовал с твоей бабушкой.
– Ах, вот как. – Она осторожно взглянула на него. Адам прислонился к стене с видом человека, только что выигравшего в лотерею. Триш поспешно отвела взгляд. Он пристально наблюдал за нею, в глазах его сверкали огоньки. Как это нервирует, в смятении размышляла она, когда вокруг тебя постоянно увивается такой вот красавец.
– Она восхитительна, – сказал Адам. – Она меня просто поразила.
– Ты очень снисходителен к моей бабушке, особенно если учесть, как она тебя отделала, – отозвалась она.
Он улыбнулся коварной и обаятельной улыбкой.
– У нас вышел очень интересный разговор.
Только этого не хватало!
– И о чем же? – осведомилась Триш как можно непринужденней.
– О вязании, – ответил он, немного помолчав.
– Врешь… Ну да ладно… я ее обожаю. Правда, иногда она ведет себя довольно странно…
– Это уж точно, – рассмеялся Адам.
– Да нет, я не об этом! – Триш тоже засмеялась. Все как в старые времена. – Иногда она забывает поесть. А то вдруг ни с того ни с сего начинает ворчать. Никогда не знаешь, чего ждать. Зато и не соскучишься! – Триш взглянула на часы. – Странно! Люси должна бы уже прийти.
– Она не придет, – как бы невзначай обронил Адам.
– Что-что? – изумилась Триш.
– Твоя бабушка попросила ее остаться, как раз когда я уходил.
– Но зачем?
– Составить ей компанию. Кстати, сегодня бабушка ночует у подруги. А зачем ты нужна Люси?
Триш окончательно растерялась. Бабушка вела себя более чем странно. Люси тоже. А сам Адам… Что значит этот серьезный, полный нежности взгляд?
– О Люси мне тоже надо тебе кое-что рассказать, – не без труда выговорила она.
– Звучит интригующе. Не жизнь, а фантастика. – Он небрежно сунул руки в карманы. – Ну, так расскажи мне о странностях прекрасной Люси.
– Она… – Триш запнулась, – она заикается.
Улыбка мгновенно сбежала с его лица. Прошло несколько секунд, прежде чем он снова заговорил, в глазах мелькнула боль. Триш не сводила с него глаз. Что-то из прошлого нестерпимо мучило его, и ей хотелось помочь ему.
– Поэтому она все время молчала? А я-то думал… Бедняжка. – Он умолк, словно собираясь сказать еще что-то, затем продолжил: – Я знаю, каково это. Ужасно. Люди относятся к тебе как к идиоту. Я сам заикаюсь.
– Ты?!
– Да, я.
Она вдруг поняла, что ничего о нем не знает. А ей так хотелось узнать! Услышать о его детстве, в какой школе он учился, как впервые устроился на работу…
Но все это должно интересовать не ее, а Луизу, напомнила себе Триш. Это ей он рассказывал историю своей жизни, когда они устраивали перерыв и пили кофе у себя в кабинете. Или в постели. Она снова сосредоточилась на чистке картофеля.
– Вот никогда бы не подумала. – Слова прозвучали слишком легкомысленно, словно они болтали о пустяках.
– Я слежу за дыханием, – объяснил он. – Некоторым этот способ помогает, но не всем. Хочешь, чтобы я рассказал, как это делается?
Да. Все в мельчайших подробностях, подумала она. Особенно о том, как случилось, что такой уверенный в себе человек страдал от заикания. Но нет, так она мигом выдаст себя, он поймет, как сильно она за него переживает.
– Да нет, не стоит. Хорошо бы Люси попробовала этот способ.
– Я с удовольствием обучу ее, – искренне отозвался он.
– Нет! – взволнованно воскликнула Триш. – Она так стесняется. Лучше не пугай ее…
– Как скажешь! Я и так никогда не обижу ее.
– Сделай вид, что не замечаешь, если она заговорит с тобой, хорошо? – попросила Триш.
– Ради Бога! Я понимаю ее лучше, чем кто бы то ни был! Я же не бесчувственный чурбан, Триш.
– Извини! Прости, Адам. Просто я привыкла защищать ее. Я знаю, как ты отзывчив.
