Ведь так?
Микс двинулся на Бена, и тот засомневался, видение ли это. Бледно-голубые глаза горели ненавистью, резкие черты лица так исказились, что, казалось, оно потеряло человеческий' облик. Микс приближался, беззвучно скользя по пустому, залитому лампами дневного света коридору, и увеличивался в размерах. Бен с трудом удерживался на ногах, пальцы искали под рубашкой вселяющий уверенность медальон. Но как медальон может защитить Бена здесь? Ум Бена искал выхода.
Вдруг Бена осенило: рунный камень! Камень скажет, угрожает ли Бену что-нибудь! Свободной рукой Бен начал судорожно шарить в кармане в поисках камня, а тем временем фигура в мантии надвигалась все ближе. Несмотря на свою храбрость, Бен быстро отступил на Шаг. Камня не было!
Микс встал прямо перед Беном грозной, темной тенью. Колдун заслонил свет, и Бен вздрогнул…
Потом он поднял голову и увидел, что стоит один в пустынном коридоре, пялится в пространство и слушает тишину.
Микс исчез — еще одно бесплотное видение.
Бен нашел рунный камень, спокойно лежавший в углу кармана брюк, и стал рассматривать его на свету. Камень был кроваво-красный и такой горячий, что больно было дотронуться.
— Черт! — в сердцах и в то же время с испугом проворчал Бен.
Он собрался с мыслями, быстро окинул взглядом коридор и убедился, что там никого нет. Затем Бен, принявший что-то вроде оборонительной стойки, выпрямился и отошел прочь от дверей лифта. Вокруг было тихо. Кажется, он все-таки был один.
Но почему ему во второй раз привиделся этот образ? Может, это еще одно предупреждение? Предупреждение Микса или Миксу?
Что же происходит?
Бен на секунду замешкался и резко повернул налево к стеклянной двери, входу в контору «Холидей и Беннетт, лимитед». Что бы ни происходило, Бен чувствовал, что лучше не останавливаться. Микс должен был знать, что в конце концов Бен придет к Майлзу. Это не означает, что Микс здесь или где-то близко. Возможно, призрак — просто еще один сигнал о приходе Бена. Если Бен поторопится, то успеет прийти и уйти до тех пор, пока Микс сможет как-то помешать.
Света в прихожей не было. Бен потянул за ручку входной двери, дверь оказалась на замке. Так должно было быть. Когда Майлз работал один, он никогда не открывал входную дверь и не включал свет. Бен был к этому готов. Он вытащил ключ и вставил в замок. Замок подался легко, и дверь открылась. Бен вошел, положил ключ в карман, и дверь за ним захлопнулась.
В глубине тихо играла музыка, это было радио — Вилли Нельсон, Майлзу нравились такие записи. Бен заглянул во внутренний коридор и увидел, что из кабинета Майлза виден свет. Бен усмехнулся. Старик на месте.
Возможно, на месте. Бена снова охватили сомнения, и усмешка исчезла. Лучше перестраховаться, чем недостраховаться, — осторожничал Бен; вот если бы знать заклятие против злых духов!
Бен покачал головой. Он жалел, что нельзя проверить, где Микс…
Бен замедлил шаг, бесшумно прошел по коридору и остановился перед освещенной дверью. Майлз Беннетт сидел один за письменным столом, сгорбившись над юридическими книгами, перед ним лежал весь в пометках желтый блокнот. Майлз пришел на работу в пиджаке, с галстуком, но галстук развязан, а пиджак Майлз снял, засучил рукава рубашки и расстегнул ворот. Майлз почувствовал чье-то присутствие, оторвал взгляд от книг, и глаза его округлились.
— Господи! — Майлз подскочил на месте, затем опять сел. — Док, это правда ты? Бен улыбнулся:
— Правда я. Как поживаешь, старина?
— Как я поживаю? Как я поживаю? — Майлз не верил своим глазам. — Какого дьявола спрашиваешь? Сам смылся куда-то к черту на кулички, больше года от тебя не было ни слуху ни духу, и вдруг в один прекрасный день откуда ни возьмись появляешься и задаешь вопрос, как я поживаю. Ну и нахал же ты, док!
Бен беспомощно кивнул, не зная, что сказать. Несколько секунд он по милости Майлза боролся с самим собой, потом Майлз рассмеялся и вскочил на ноги; он походил на большого взъерошенного плюшевого медвежонка в деловом костюме.
— Ну проходи же, док! Не стой на пороге как возвратившийся блудный сын, хотя ты на самом деле возвратившийся блудный сын! Проходи, садись и рассказывай! Черт возьми, мне все не верится, что это ты! — Он быстро обошел вокруг письменного стола, протянул огромную руку, взял ладонь Бена в свою и крепко пожал ее. — Понимаешь, я уже почти поставил на тебе крест.
Почти. Ты не давал о себе знать, и я решил, что с тобой точно что-то случилось. Знаешь, как в мозгу прокручиваются все варианты? Мне стали представляться всякие ужасы. Я даже подумывал, не сообщить ли в полицию, но я не мог заставить себя рассказать кому-нибудь, что мой партнер где-то гоняется за драконами и маленьким народцем!
Майлз снова расхохотался, он так смеялся, что по щекам потекли слезы, и Бен тоже прыснул.
— Вполне может быть, что полиция все время получает такие сведения.
— Наверняка, поэтому Чикаго и слывет таким прекрасным городом! — Майлз вытер слезы. На нем были мятая синяя рубашка и широкие брюки. Он слегка напоминал Смурфа. — Слушай, док, как я рад тебя видеть!
— А я тебя, Майлз. — Бен огляделся. — Пока меня не было целый год, здесь как будто ничего не изменилось.
— Да, не изменилось, мы держим эту комнату в неприкосновенности как твой музей. — Майлз тоже бросил взгляд по сторонам, а затем пожал плечами. — Если бы мы и захотели, не знали бы, с чего начать, эта контора прямо памятник декоративного искусства. — Майлз улыбнулся, с минуту помолчал, чтобы дать высказаться Бену, а когда Бен этой минутой не воспользовался, так разволновался, что откашлялся. — Итак, ты вернулся, а? Расскажешь про свои приключения в волшебной стране, док? Если тебе не слишком неприятно об этом говорить. Если не хочешь, не надо это обсуждать…
— Ну давай обсудим.
— Нет, не надо. Забудь, что я просил. Забудь обо всем, — в некотором смущении настаивал Майлз. — Я просто очень удивился, когда ты вот так тут оказался… Эй, послушай, я кое-что для тебя припас. На тот случай, когда мы вдруг встретимся. Смотри, вот здесь, в ящике. — Майлз снова обошел вокруг стола и начал быстро рыться в нижнем ящике. — Да, вот она!
Он вытащил бутылку обожаемого другом «Гленливета», еще запечатанную, и с размаху плюхнул ее на стол. За ней последовали два стакана.
Бен потер руки и улыбнулся от удовольствия. Его любимое виски.
— Давно это было, Майлз, — признался он. Майлз сломал сургуч, вытащил пробку и налил понемногу в каждый стакан. Затем протянул один стакан стоящему по другую сторону стола Бену, а другой поднял, чтобы сказать тост.
— За преступления и другие забавы, — провозгласил Майлз.
Они чокнулись и выпили. Теплый нетерпкий «Гленливет» приятно щекотал горло. Двое старых друзей сидели за столом. Вилли Нельсон продолжал петь в наступившей тишине.
