Пока мы пересекали длинный коридор до первой залы, маменька шептала мне всяческие рекомендации, которые, впрочем, я и сама прекрасно знала:
— Дорогая, прошу тебя, будь лапочкой и не забывай: никакого хмурого лица или недовольства. На балу дебютанток любому, кто пригласит тебя на танец, ты обязана дать согласие, если еще не приглашена и если вы еще не танцевали. Не стоит быть с одним кавалером более одного раза, чтобы никто ничего не выдумал. На втором танце на вас будут многозначительно смотреть, на третьем — сделают очень далеко идущие выводы о твоем согласии на предложение о браке. Будь мила, но ровно настолько, насколько того требует вежливость, — не стоит давать никому надежды…
Если раньше я едва ли задумывалась об этом, то сейчас все эти условности раздражали. Стоило ли вообще приезжать на этот бал, чтобы тщательно следить за каждый своим жестом и словом, дабы, не дай всемилостивые боги, кто-то не понял мое дружелюбие превратно?
Но едва мы ступили внутрь, великолепие света хрустальных люстр и прелесть нарядов гостей мгновенно заворожили, и из головы вылетели все дурные мысли.
Мне приветливо кивало множество знакомых лиц. Девушки в светлых нарядных платьях напоминали распахнутые свежие бутоны, омытые росой по утру, так сияла изнутри их нежная фарфоровая кожа.
Маменьки или другие сопровождающие потенциальных невест, порой уже забывая о своей миссии на данном мероприятии, толпились ярким пятном в стороне. Этим пользовались некоторые кавалеры, иногда уже до неприличия явно флиртуя с девушками, на которых имели серьезные виды.
На весь зал играла тягучая музыка, и десяток пар в отведенном для танцев пространстве плавно кружились в едином движенье, создавая собой отточенный множеством упражнений узoр, рассыпающийся и собирающийся вновь. Несколько молодых пар были пока неофициально обручены, и к зависти многих девушек, могли позволить себе танцевать вместе хоть всю ночь, не боясь злых сплетен.
На большинстве девичьих личиках плескалась радость от столь важного события, которая и диктовала атмосферу, пропитавшую воздух. Из углов залы слышался веселый смех и бойкие разговоры.
Маменька некоторое время не желала оставлять меня одну, однако ее быстро отвлекла хорошая знакомая. Меня же подхватила группка близко знакомых мне девушек, которые наперебой щебетали о приглашенных кавалеров. Кто-то из счастливиц уже успел дать пару танцев и спешил поделиться впечатлениями.
Прошло несколько минут, и у меня заболела голова, забитая именами, титулами и званиями. Судя по всему, здесь собралась не то что вся Эрга, а скорее сливки со всей Рулевии, не считая разве что нанийских шейхов, предпочитающих такие браки, где только на свадьбе жених и невеста имеют радость впервые увидеть друг друга.
Моя хорошая приятельница и дочь подруги матери, Элина, горевшая навязчивой идеей в этот год покинуть отчий дом, в красках рассказывала мне, какие женихи здесь наиболее востребованы, когда я заметила, что ко мне направляется немолодой грузный лорд с крупными оспинами на лице. Его намерения были настолько очевидны, что я, помня совет маменьки, в панике огляделась.
Мой загнанный взгляд перехватил высокий молодой мужчина, который, широко улыбаясь, беседовал с парочкой дам неподалеку.
И за пару мгновений до того, как толстяк, с трудом сдерживая отдышку, ко мне обратился, неожиданный спаситель шагнул вперед, протянул руку и произнес:
— Миледи, могу ли я иметь удовольствие с вами потанцевать?..
Я с жаром кивнула, забывая о всяких манерах. Он усмехнулся и подхватил меня под локоток.
Я смогла разглядеть своего партнера только тогда, когда мы, выйдя к танцующим и встав близко друг к другу, на несколько секунд замерли. Одна его рука деликатно легла мне на талию, а другая взяла мою ладонь.
Оказавшись лицом к лицу с молодым человеком, я неожиданно для самой себя сильно смутилась.
Он был очень хорош собой. И возможно, в этот момент далеко не одна девушка, ужаленная уколом зависти, мысленно пожелала мне споткнуться и хорошенько растянуться на паркете.
Высокий, с прямой осанкой и широкими плечами, мой спаситель мог похвастаться мужественным, я бы даже сказала, героическим подбородком и пронзительными голубыми, в легкую сталь глазами. Его пшеничные короткие волосы были тщательно уложены назад, а серый лаконичный костюм определенно был ему к лицу.
Я едва не пропустила вступление, и смогла двинуться лишь благодаря мягкой настойчивости, с которой мой партнер меня потянул.
Танец, на который мы попали, за счет неспешности ритма позволял переговариваться, не сбивая дыхание. В этом была моя удача. Если бы мне прямо сейчас пришлось двигаться быстрее или выполнять сложные фигуры, я бы только и делала, что ошибалась, да спотыкалась под взглядом этих пристальных стальных глаз, в которых зажглись странные шальные искры.
— Нас пока не представили друг другу, графиня, — проговорил молодой человек, наклонившись чуть ниже.
Я вздрогнула. Графиня. То есть, он уже знает кто я. Я почувствовала, как к щекам резко прилила кровь.
— Так позвольте мне представиться самому, — тем временем продолжил мой кавалер. — Граф Отис Батрис к вашим услугам. Очень рад нашему знакомству, госпожа Кларисса Извич.
Его имя показалось мне смутно знакомым.
Я через силу улыбнулась:
— Спасибо, что спасли меня.
— Ваше спасение для меня было делом чести. — Сказал Отис бархатистым голосом, вызывающим легкую дрожь в коленках.
К сожалению, моя обычно цепкая память подводила, когда речь шла о дворе или очередной благородной семье. Возможно, имя Отиса Батриса я слышала даже сегодня от кого-то из девушек…
В любом случае, я исполняла свой первый танец на балу, а кавалер был привлекателен и галантен. И я бездумно, до последней капли, вверила себя ему, кружась по зале.
Когда музыку смолкла, сменяясь на тихие голоса беседующих, я хотела отстранится, но Отис вдруг удержал меня.
— Нет, миледи, вы в долгу передо мной. И откупиться вы сможете лишь еще одним танцем.
Я опешила и взмолилась всем богам, чтобы цвет моих щек был по своей яркости достаточно уместным и не превышал границ приличия.
Вся способность рационально мыслить куда-то пропала.
До сего момента мое общение с противоположным полом сводилось лишь к приятельским беседам, и я была совершенно безоружна перед подобного рода выпадами от того, кого сама считала настолько привлекательным. Что-то внутри упорно призывало побороть в себе растерянность и начать думать головой, но это было выше моих сил.
И несмотря на то что два танца подряд — это слишком, я кивнула. Да простит меня моя маменька…
С первых аккордов стало очевидно, что мы остались на фатрон — динамичный, очень живой танец, требующий определенной доли ловкости для правильного исполнения.
