В чём заключалась проблема, Майяри поняла не сразу. Но постепенно она отметила, что приступы недомогания начинаются именно после колдовства. Болота словно бы чувствовали её силу и, когда она её выпускала, стремились высосать из неё как можно больше.
Уже потом Майяри предположила, что болота так защищаются. Эта мысль появилась у неё уже после того, как она узнала эти места лучше. Всё же приступы недомогания ни разу не одолевали её, если она использовала свои силы для лечения.
Без магии было страшно. Майяри привыкла ощущать уверенность, которую ей давало осознание своей силы. Но на болотах эта сила обернулась против неё. Это тоже было страшно. Здесь всё было страшно.
Девушке послышался какой-то шелест, и она поспешила вскинуть голову и осветить свод, сходившийся треугольником над их головами.
— Майяри? — окликнул её Тошкан.
— Всё нормально, — ответила та.
— Чего? — не понял тот.
— Всё хорошо.
Про тоннели-проходы Майяри узнала не сразу. С местными жителями общаться она начала далеко не с первого дня, предположив, что раз она так горько ошиблась, решив, что за Порогом болота кончаются, то с жителями ей тоже может не повезти. Вдруг это разбойные поселения!
Опасения её начали развеиваться, когда она однажды набрела в лесу на раненого. Девушка очень спешила в свою избушку с только что собранной абдарѝкой, когда увидела лежащего на траве мужчину. Стыдно признать, но она сперва прошла мимо. Уже в сенях дома, когда девушка сгрузила добычу на пол, совесть начала нещадно грызть её, и Майяри, обмирая от страха перед встречей с болотными тварями, вернулась на ту полянку. Мужчина лежал на том же самом месте, и покуситься на него ещё никто не успел. Он даже в сознание пришёл, только говорил так странно, что Майяри его почти не понимала. Но чем смогла помогла и даже проводила до деревни. Правда, не до ворот. Страх оказался всё же сильнее.
Местные посетили её сами через пару дней. На порог Майяри их, правда, не пустила. Трое мужиков, у одного из которых была вместо ноги чешуйчатая трехпалая лапа, сильно её насторожили. Но они только поблагодарили и оставили ей яйца. Настоящие птичьи яйца! Изголодавшаяся на одних фруктах девушка чуть ли не плакала над корзинкой. Чьи это были яйца, она не знала и до сих пор не знает, но вкус у них был божественный!
После этого Майяри стала чаще обращать внимание на посторонние звуки, особенно, если они были похожи на стоны, и с куда большей охотой помогала раненым. А потом она сама неудачно упала со склона и сломала ногу. К тому времени уже наступила зима. Снег на незамерзающих болотах особо не залёживался, но стынь стояла такая, что волосы инеем покрывались. Ей повезло тогда, что Вара̀ш с соседней деревни от родственников возвращался. Подобрал её и притащил к себе. Тут уж за неё местные бабы взялись и в несколько дней на ноги поставили, но ещё неделю в деревне продержали, откармливая. Майяри ранее никогда и ни к кому не испытывала такой жгучей благодарности.
Свет упёрся в препятствие, и Майяри, осторожно нащупав растительный порог, выглянула наружу. Взору её открылся жёлто-зелёный лес. Часть деревьев уже успела наполовину сбросить листья, а другая часть даже не замечала приближение зимы. Девушка осторожно высунула голову и осмотрела склоны по бокам от выхода и сверху. Только после этого она пропустила Тошкана вперёд, а сама вернулась в проход и оставила светящийся плод за первым поворотом.
Тошкан терпеливо её ждал, с благостной улыбкой смотря на пасмурное небо.
— Эх, Майяри, скоро стынь снежная придёт! Перебралася бы к нам. Нахолодуешься же! Оглодаешь! Я б тебе местечко в избе дал, а по весне бы с отдельную избёнку сладили. Там глядишь, мож, и сердешного найдёшь…
Майяри раздражённо дёрнула плечом, но отвечать не стала. Её привлекала сама мысль перебраться из старого разваливающегося дома в более безопасное и тёплое местечко. В прошлую зиму ей действительно пришлось тяжко: одежды тёплой не было, дом едва протапливался, а с едой совсем туго было. Провезло ей тогда, что она ногу сломала и наконец-то сблизилась с болотными жителями, а то б до весны не дожила.
Майяри мысленно поругала себя за то, что опять назвала своих добродушных соседей болотными. Те не любили, когда их так назвали, да и вообще не считали они свои края болотами. Пообщавшись с ними, Майяри сама начала по-другому относиться к топям. Увидела всё в новом свете. И звери уже не казались такими жуткими и страшными, и болотная грязь — такой отвратительной, и сам туман не наводил суеверного опасения. Просто теперь девушка помнила, что это место — болеющий сад.
Первое время ей было сложно понять и принять то, что местные жители — садовники. По крайней мере, искренне считают себя ими. Майяри слышала легенду, в которой говорилось, что раньше на месте Гава-Ыйских болот росли Гава-Лиѝмские сады — самые прекрасные сады в мире, созданные богами Куада̀ром и Лаврида̀ей. Но в период Древних войн бог Истарида̀н затопил эти сады и напустил в них полчища омерзительных тварей.
Раньше Майяри как-то не задумывалась, что вместе с садами мог пострадать кто-то ещё. А ведь у каждого великолепного сада должны быть сторожа и садовники. И как они выжили в те времена? Сами садовники утверждают, что боги помогли. Лавридая и Куадар, которых местные называют Всеблагая и Всеблагой, спасли их предков, воздвигли Каменный Порог и отселили за него всех насланных Истариданом тварей. Те, правда, потом всё равно пролезли, но садовники были уже готовы к встрече.
Откровенно говоря, Майяри сперва сомневалась, что её щедрые соседи являлись потомками тех самых садовников. Про себя она предполагала, что они уже и не помнят, откуда пошли, и просто придумали себе эту миссию по очистке болот. Но её сомнения сильно пошатнулись, когда она впервые увидела остатки охранных знаков на стене, что окружала деревню.
Дерево, из которого была построена стена, почти закаменело за многие сотни лет. Майяри даже заподозрила, что счёт времени шёл не на века, а на тысячелетия, но это было слишком невероятным предположением. Охранные знаки глубоко врезались в породу, словно раз за разом выдалбливались заново. Крупные, больше ладони, грубоватые, нарочито простые… Майяри впервые видела что-то подобное. Она прекрасно знала, что чем больше знак, тем больше сил придётся в него влить. А тут длинная непрерывная цепочка таких символов! Сколько магов потребовалось бы, чтобы оживить их? Сколько силы? Рассказы садовников про богов в тот момент не казались Майяри такими уже невероятными, хотя она давно перестала верить в божественную милость.
Разве могла она удержаться от того, чтобы не попробовать оживить эти знаки? Вряд ли бы кто-то, обладающий силой, на её месте устоял.
Охранка отозвалась легко и быстро. Майяри редко ощущала, как её силы уменьшаются, но в тот момент она вдруг почувствовала себя ополовиненной. На какой-то миг девушка решила, что лишилась части тела, но потом ощутила, как потерянные силы тонкой струйкой возвращаются назад. Охранка, впрочем, не ожила. Стена была разрушена, и цепочка знаков прерывалась. Но Майяри загорелась энтузиазмом.
