Впрочем, одна догадка у нее уже была.
Несмотря на самый высокий технический уровень, в королевстве не было компьютеров. То есть один все-таки был — королевский Суперкомпьютер, в котором хранились все базы данных и вообще вся информация, какую только можно вообразить. Аня, по роду занятий разве что не спавшая с компьютером в обнимку, прекрасно понимала: напрямую из ноосферы информация приходит только в некоторые воспаленные головы. Данные в компьютер, не имеющий доступа к сети, вводятся исключительно ручками. И вот если она узнает, кто этот загадочный оператор (или операторы), полдела будет сделано. А если вычислить еще и программистов…
И я их вычислю, подумала Аня. А пока…
С прислугой и другими наложницами ей было просто не о чем разговаривать, но со Славой все обстояло иначе. Скорее, им некогда было разговаривать. Тем не менее, секс с ним по-прежнему был вынужденной необходимостью, средством спасения собственной жизни и достижением неких целей. Дружеским он быть не мог по определению, потому что дружить со Славой Аня не собиралась, и уж тем более не хотела испытывать к нему никаких чувств.
В качестве ремарки в сторону надо сказать, что когда-то на заре юности Аня была девушкой с высокой моралью, воспитанной на лучших образцах классической литературы. Умри, но не давай поцелуя без любви, и все такое. Однако жизнь ее от этого культурного слоя избавила. Особенно когда она узнала, чем частенько приходится заниматься женщинам (особенно красивым женщинам) — сотрудницам спецслужб. И хотя саму Аню до сих пор бог миловал, ей было хорошо известно: в любой момент тебя могут подложить под кого понадобится, а отказ означает погоны на стол со всеми вытекающими.
Это работа, говорила она себе. Такая вот грязная работа. Если не можешь с подобным смириться, отправляйся выращивать фиалки и лилии.
По правде, особого отвращения к Славе Аня не испытывала и, возможно, вполне могла бы рассматривать интим с ним как пресловутый секс для здоровья, если бы не одно обстоятельство. Этот Темнейший придурок придерживался регламента так рьяно, как будто родился в королевском дворце и прожил в нем всю жизнь. Написано «грубо насиловать девственниц и наложниц» — значит, грубо насиловать. Шаг вправо, шаг влево — попытка к бегству, прыжок на месте — провокация. И даже то обстоятельство, что с ней он согласился заменить натуральное изнасилование на ролевую игру, мало что меняло. Было забавно раз, второй, но потом наскучило, словно нудные супружеские обязанности с давно опостылевшим мужем. Не говоря уже о том, что мужчина, насилующий других женщин, пусть даже по профессиональной необходимости, вряд ли мог возбудить в ней какие-либо романтические чувства.
Славины постоянные упоминания регламента раздражали бы, даже не знай Аня ничего о том, кто он такой на самом деле. Но она знала — и поэтому каждый раз ей хотелось визжать и бить его по самым уязвимым местам. Желательно берцами. Но берцы были спрятаны в трех днях пути, да и вообще приходилось сдерживаться.
Тихо открылась дверь, тенью просочилась Дана, пряча под юбкой что-то плотно скомканное.
— Пожалуйста, госпожа Эмерис, — прошептала она, пряча глаза, — не выдавайте меня. Если узнают, что я достала вам штаны…
— Посмотри на меня! — жестко приказала Аня. — Я сказала, смотри на меня! Ну!
Смаргивая слезы, Дана подняла глаза и посмотрела на нее взглядом кота из «Шрека».
— Если ты будешь молчать обо всем, что услышишь от меня или увидишь, так и быть, я тоже никому ничего не скажу. Поняла?
Дана часто-часто закивала.
— Давай сюда. Это что? Ты издеваешься, что ли? — возмутилась Аня, развернув то, что Дана вытащила из-под юбки. — Это что за фигня такая?
Кажется, что-то подобное она видела на иллюстрациях к историческому роману. Или в сериале о средневековье. То ли две узкие штанины, то ли два чулка без ступни со шнуровкой на икрах, сшитые сверху, по линии междупопия. Одна штанина красная, другая желтая, как у клоуна.
— Это шоссы, — робко сказала Дана. — Их носят на брэ, а сверху пристегивают гульфик. Только брэ и гульфик, госпожа, я не смогу достать, вы уж простите. Я и шоссы украла из прачечной. Если бы меня поймали…
Интересно, не Властелиновы ли ты шоссы утащила, с усмешкой подумала Аня. Вот будет цирк, если это его любимые портки, он их хватится, а они на мне. Да и плевать.
Одежда — это была одна из тех абсурдных вещей, принимать которые разум отказывался. Мужчины носили исключительно средневековое европейское платье, причем разных веков и народов. Аня сравнительно неплохо знала историю, но бытовые детали ее никогда особо не интересовали. Тем не менее, даже она понимала, что сочетания получаются довольно странные.
Еще интереснее дело обстояло с женщинами. Те, кому уже исполнилось двадцать пять, неважно, замужние или нет, тоже одевались в средневековую одежду, причем исключительно крестьянскую — независимо от социального статуса. Казалось бы, девушки, вышедшие из призывного возраста, напротив, должны выглядеть ярко, чтобы поскорее выйти замуж, но нет. Все они рядом с расфранченными мужчинами, наряженными во что-то пышное и разноцветное, были похожи на сереньких птичек. Как в природе, где роскошный самец стремится привлечь внимание самки. Вот только в природе самка сама выбирает, с кем спариться, а в Темном королевстве невесты права голоса не имели. За них решали родители или опекуны, назначенные королевским советом.
Девственницам, как и королевским наложницам, согласно регламенту, надлежало выглядеть так, чтобы от единственного взгляда на них мужские гульфики оказывались переполненными до писка. Ане они напоминали придорожных проституток девяностых. Сама она, конечно, такое помнить не могла, но кино запечатлело: размалеванные девицы в коротких обтягивающих платьицах кислотных расцветок, на высоченных каблуках, стоящие у обочины. Впрочем, сейчас она сама выглядела точно так же.
Однако каждый мужчина королевства знал: даже посмотреть нескромно в сторону девственницы — уже преступление. Все они принадлежат Его Темнейшеству. Явно реагировать на вызывающих красоток разрешалось только одной детали организма. Гульфики не зря кроили так, чтобы их объем было вдвое больше содержимого в покое. Насмотревшись на недоступных лебедушек, распаленные мужчины со всех ног бежали домой, где их ждали серые уточки, выбранные методом ненаучного тыка. Справедливости ради, с демографией в королевстве все было в порядке. Детей рождалось много, и никакой особой социальной политики для этого не требовалось.
Вот только почему-то ни у одного Черного Властелина, несмотря на огромный гарем, детей никогда не было. Регламент определял государственный строй как «конституционную монархию на конкурсной основе».
Может, ему в еду что-то подсыпают, чтобы не размножался, подумала Аня. Как бы там ни было, подобный расклад ее вполне устраивал. О контрацепции здесь, похоже, никогда не слышали.
— Дверь закрой на задвижку, — приказала она Дане. — И помоги мне надеть эту дрянь.
— Да, штанишки явно не по размеру, — пробормотала Аня, глядя на себя в зеркало.
