Требовал показательной казни.
Но Светлый Маг посоветовал сделать все по-тихому: гнобить себе в застенках всех участников, но пока не выдавать себя. Во — первых, пусть все, кому не надобно, о происходящем до поры до времени не узнают. Во — вторых, не опорочить бы репутацию ведомства — не стоило на публику сор выносить.
Подумал немного директор и согласился.
Конечно, об этом всём никто мне не рассказывал — не доросла еще. Самой узнавать пришлось, стоило лишь немного сил применить; и потому была в курсе происходящего.
Теперь и я задумалась, что дальше делать. Понятно, что мое освобождение верховых от шаек напугали; даже если не напугали — насторожили. И будут они в разы теперь аккуратнее, а то и вовсе из доков уйдут. Тем более, что прокурорские задумали привлечь городовых, да военных и зачистить доки, чтобы в оцепление взять и всех крыс выкурить единым махом. Особливо искать планировали тех, кто с амулетами, да шайкам организованным принадлежащие.
Я против такого решения не возражала — хватит уже простой люд мучить, пусть вздохнут хоть свободно. Вот только сбегут, как пить дать сбегут главари; и всё важное с собой прихватят. Значит, нужно было это бегство в свою пользу обратить. И раз уже этой ночью спустить ищеек да гончих на разбойников надумали, мне тоже следовало подготовиться.
В волнении я расхаживала по комнате и излагала свой план Милане с Кариной:
— Отправила я с быстрым вестником письмо Верховной; на рассвете соберет она девчонок в круг и призовет силы, авось, поможет это чем-то. Мы с вами на западной окраине города будем ждать. Операция масштабная, от меня не зависящая и попадаться пока я не готова ни нашим, ни тем, что по ту сторону оказался. Но чую, побегут разбойники из доков; все, конечно, не скроются — большинство прокурорские задержат. Но вот старшие ведь не глупые; со всеми вместе не спрячутся и не уходить не будут. А сами скроются, вот мне и надо про них понять, куда направились.
— Ты как узнала то, про окраину?
— Ритуал намерения провести пришлось. Я ведь сняла тогда незаметно волосок с Внимательного, что меня отдал на поругание — по нему и поняла. Нам бы до точки встречи добраться, а там чутье поможет.
— А зачем нам их преследовать?
— Ежели все по плану пойдет, выведут нас главари на затейника проклятого, за которым меня Верховная и отправила.
Девочки подбоченились:
— Ну выведет и что? Сила пусть в тебе огромная, но справиться то ты с ним сможешь?
— Не смогу, — я мотнула отрицательно головой — Амулеты для него, похоже, силу копят — ну не верю я, что, пусть и главари, но разбойники, подготовить всё сами могли и для себя удерживают горе и души. С этими амулетами, ежели объединить все собранное, что угодно можно сделать — и представить то страшно, на что их сила способна…
— Но тогда…
— Да не с ним я бороться буду! А с тем, что он делать собирается — вот с этим я, как раз, справиться и должна.
Каринка на меня умоляюще посмотрела:
— Опасно то как, Руся! Может мы сами за ними увяжемся, а ты уже так, потихоньку чуть позже следовать будешь? Ведь наша задача тебя, прежде всего, оберегать…
— А моя задача оберегать наш мир. И каждый выполнит всё, что надобно.
— А почему ты не хочешь в свои планы прокурорских посвятить? Предатели то найдены. Так может и расскажешь тому же Светлому Магу…
Вот и зачем она мне про того напомнила? Тут же перед внутренним взором пронеслись глаза наглые, губы нежные, поцелуй мой первый и волнение.
Залилась я краской и к окну отвернулась, чтобы не заметили.
— Вы же видите, как они к нашей деятельности относятся. Не привлекут ведь, а, наоборот, запрут и накажут не соваться.
— Такесли им признаться…
— Правду сказать? — я нахмурилась — Правды то и мы сейчас не знаем окончательной. А что по нашему поводу… Представляете, признаемся мы во всем; и как думаете, где окажемся для разбирательств? И хуже всего, что пока поймут, что к чему, пока все письма отправят, да нагоняи получат — время утечет, как и не было.
— Ну а полправды?
Я лишь досадливо рукой махнула. Девчонки кивнули понимающе, вздохнули и пошли переодеваться.
Потому как могли мы, как темноимперские лазутчики, оказаться только в тюрьме.
Самое темное время всегда перед рассветом.
Будто утомленная людскими деяниями луна сегодня за облаками пряталась. Мне то с девочками освещения не надобно было; а вот прокурорским да военным придется факелами подсвечивать в доках, а значит еще больше привлекут внимание.
Ждали мы любых необычных шумов, движений на окраине, что с лесом граничила. Ежели не было у разбойников в запасе лодок, чтобы по реке двинуться, то побегут они именно сюда. С севера к докам самые центральные районы прилегали; ну а на востоке были поля да пустоши — не спрячешься. Так что подумала я, рассудила, с волоском поработала и решила на этом месте пристроиться.
Вот уж час, как мы ожидали. Благодаря плащам, магически заговоренными, не мерзли. Сидели, всматривались: последние здания, мрачные дворы, повороты, поляны да лес лежали как на ладони.
Милана привстала с поваленного бревна, что использовали вместо скамьи и принюхалась:
— Бежит кто-то. Мммм… нет, скачет. Несколько лошадей.
Мы встрепенулись. Про лошадей я не подумала — а ведь за ними и не успеешь особо. С другой стороны, скакать им не дальше, чем за пару верст; там начинался лес непроходимый, а значит, лошадей они оставят. Я нахмурилась — стоило ли гранями воспользоваться, чтобы туда переместиться? Нет, без надобности. Девчонок вымотаю, да и не точно ведь место указать можно, так что лучше уж по следу пойдем.
Из-за угла вылетело несколько всадников. Немного их было — видимо, удачно все прошло у наших деятелей. Разбойники тут же скрылись в лесу; лошадей загоняли они что есть мочи. Мы вслед увязались, ничуть не плутая — разбойники скрываться и не пытались, головы свои спасали.
— В стороне пойдем, — предложила Миланка — А то поди за ними гнаться наши же будут, затопчут. А если не затопчут — так вопросов не оберешься.
— Учуешь если что?
— Учую, — решительно кивнула головой девица.
Вскоре и вправду крики прокурорских раздались, да свисты стрел; куда уж преследователи стреляли, непонятно — не видно ведь поди ничего. Для устрашения, что ли? Мы быстро бежали по соседству, не теряя ни злыдней, ни наших, и, как я и предполагала, оказались в итоге перед оврагом и поляной, за которыми начиналась совсем дремучая чаща.
За деревьями спрятались и осмотрелись. Лошадей здесь разбойники оставили и в ночи растворились. Лошадей было жалко — выглядели они почти дикими, в мыле все, а таких если не обтереть, да не успокоить — заболеть могут. А одна и вовсе упала — торчала у нее из ноги стрела.
