– А если честно? Малечка?
Матильда вздохнула. И решила выложить свою мечту, ладно уж.
– Я неоригинальна. Как и все женщины – дом, семья, дети, любимое дело. Самореализация.
– В детях?
Малена покачала головой:
– Нет. Те, кто пытается реализовать свои мечты в детях, – на самом деле очень несчастны. Им силы не хватило или смелости, вот они и гнут малышню под себя, пока могут. И не думают, что пружину можно давить до определенного предела. А потом она тебе так по лбу даст… Мне достаточно будет, если у меня будет любящая и любимая семья, если я смогу положиться на своих родных и близких в любой ситуации. А уж кем они станут… да хоть бы и дворниками. У всех свое счастье.
– Хм-м… а самореализация?
– А смеяться не будешь?
– Обещаю.
– Я поступила на документоведа. Я канцелярская крыса, я это знаю, но мне нравится возиться с бумагами. А еще мне нравятся интерьеры. Придумывать, обставлять, планировать квартиры и дома. Мне это интересно, это приносит удовольствие, и я бы хотела этим заниматься. Но это потом. Закончу институт, устроюсь на работу и потихоньку начну создавать свой сайт, свое дело…
– А почему не сейчас? Почему ты вообще не пошла на дизайн? Есть ведь факультеты?
– Есть. Но бесплатных мест там точно нет. Я бы не прошла. А еще… на мне ведь таблички не висит: «Я талант». Не думаю, что после окончания факультета мне бы предложили контракт на дизайн дворца миллиардера, а кушать-то хочется всегда.
– Поэтому ты решила двигаться постепенно.
– Ага, с перерывами на трехразовое питание, – утвердительно кивнула Малена. – Если талант есть, он себя обязательно проявит. А если нет, учись, не учись…
Давид фыркнул, но спорить с этим тезисом было сложно. Сам-то от зари до зари не вкалывал…
– А у тебя есть мечта?
Давид бросил взгляд на подругу, но ответить соизволил:
– Да.
– Какая?
– Мне хочется встать в один ряд с Гуннаром Асплундом, Фрэнком Ллойдом Райтом, Григорием Морозовым, Оскаром Нимейером[4].
– Я всегда мечтала посетить его собор, – оживилась Матильда. – Даже если внутрь не пустят, хоть рядом постоять…
Давид удивленно покосился, потом вспомнил про бабушку Матильды и кивнул.
– Ты знаешь, что он за собор получил Притцкеровскую премию?[5]
– Тебе ее тоже хочется получить?
– И желательно первому, среди русских!
И разговор ушел в дебри архитектуры. Хотя оба собеседника чувствовали там себя вполне уютно. Матильда привыкла спорить с бабушкой, а Давид впервые делился своими планами с кем-то понимающим.
Вот ведь беда…
Друзья-то есть, но не архитекторы. Девушки? Это если кто себя вконец не уважает. Тогда можно купиться на широко распахнутые глаза и страстный шепот: «Милый, ты та-акой умный…»
Умный. Потому и не слушал подобных дур.
Но девушка, которая знает, кто такой Ле Корбюзье? Не путает стили архитектуры и рассуждает о них со знанием дела? Отличает модернизм от функционализма? И ей действительно интересно?
Это в практике Давида было впервые.
* * *
Торгово-развлекательный центр был громаден и внушающ. Матильда фыркнула и передала управление Малене.
Герцогесса ходила – и обмирала от восторга. А Давид получал удовольствие от ее вида.
В океанариуме они пробыли часа три, как бы не больше. Малена не могла оторваться от рыбешек. Ушли они, только когда стали кормить акул. Хищницы герцогессе не понравились – Лорену напомнили.
И Малена с Давидом устроились перекусить в маленьком итальянском ресторанчике.
Кофе там был замечательный. А пирог с вишней и взбитыми сливками выше всяких похвал. Малена наслаждалась каждым глотком, искренне сожалея, что в Аллодии не растет кофе. И не ждала подвоха, как вдруг…
– Додик, здорово! И вы здесь?
«Ах ты…!!!»
Выражалась Матильда очень экспрессивно и образно, но так как ее не слышал никто, кроме Малены, то и в анналы истории ее фраза не попала.
Малена едва удержала лицо.
Все было так хорошо, так спокойно, так уютно, и вдруг…
Мало ей Антона! Так тут еще Юлия и Диана! Обе очаровательны, накрашены, уложены у модных куаферов, обе уверенно стоят на таких шпильках, что Эйфелева башня от зависти плачет. Юлия в вишневом, Диана в интенсивно-зеленом – глаза разбегаются. Вырезы, мини, стразы в стратегических местах, все, что не в вырезе, то в облипочку.
Антон смотрелся рядом с ними вполне достойно. Этакий мощный, брутальный самэц…
«Малечка, это подстава! Давай мы его пришибем?»
Малена только вздохнула. Она бы и не против, очень хотелось. Но… Прямо здесь? А куда труп прятать?
– А мы тут приехали на шопинг, смотрим, вы сидите…
«На жопинг, – огрызнулась Матильда, по-прежнему не слышимая никем. – Чтобы тут случайно столкнуться? С таким везением надо в Лас-Вегас ехать, казино обдирать! Врет, как падла!»
Кажется, Давид думал то же самое. Но вслух ничего не сказал. Встал, пожал другу руку.
Девушки сами скользнули за стол и затрещали как две сороки-маньячки.
В «…» скидка пятьдесят процентов, в «…» сорок три, если у тебя есть карточка, а в «…» аж семьдесят пять! И Антоша такая лапа, такая прелесть, такое чудо… они уже так нашопились, так нашопились, покупки в багажник не влезают, пришлось на заднее сиденье складывать. А вы тоже на шопинг?
Малена смотрела на Давида с искренним сочувствием. Так хорошо день начинался…
Давид скрипнул зубами.
– Мы не на шопинг. Мы просто развлекаться.
Кажется, в глазах девушек это было одно и то же. И цепочка прослеживалась нехитрая.
Малена ничего не купила – Давиду жалко на нее денег – Давиду она не интересна – ее можно кем-то заменить – в атаку!!!
И девушки перешли в атаку. Диана подвинулась поближе к Давиду и защебетала о марке мужского белья, она вот тут рядом видела, может быть, господин Асатиани тоже заинтересуется…
«Ага. Демонстрацией женского белья. Только свистни – и покажет все», – мрачно съязвила Матильда. Малена встала из-за стола.
– Простите, я вас оставлю на минуту, пойду руки помою.
Развернулась и направилась к туалету. И не видела, как Давид проводил ее тоскливым взглядом. Контраст между нормальной девушкой, пусть и чуточку средневековой, и силиконовыми самками двадцать первого века был разителен и беспощаден.
