«Хроника…» сообщила о признании врачей, что они умертвили«путем вредительского лечения» секретарей ЦК Жданова и Щербакова, хотели убитьмаршалов Василевского, Говорова и Конева, генерала армии Штеменко, адмиралаЛевченко.
Профессор Вовси якобы заявил следствию, что получилдирективу от сионистов из «Джойнта» «об истреблении руководящих кадров СССР»(заметим, что важнейших маршалов — Жукова и Булганина, а также важнейшихдеятелей партии — Маленкова, Берия, Хрущева — нет в числе намеченных жертв).
Если бы Сталин ограничился этой «Хроникой…», то можно былобы подумать, что это лишь очередной взрыв антисемитизма, а «дело врачей» простовариант «дела сионистов». Но статьей в «Правде» (от того же 13 января) Сталинпреждевременно (а потому и неосторожно) раскрыл карты: дело лейб-врачей членовПолитбюро выглядело как дело самого Политбюро.
Всегда богатая криминальная фантазия Сталина в «деле врачей»оказалась удивительно куцей: он просто вытащил из архива дело Бухарина, Рыкова,Ягоды и судившейся вместе с ними группы кремлевских «врачей-вредителей»(профессора Плетнева, докторов медицины Левина, Максимова и Казакова), вместостарых имен поставил новые, модернизировал обвинение и подсунул его Политбюро.Более того, Сталин снова пустил в ход свою политическую философию того временио классах и классовой борьбе при социализме, о «правых оппортунистах», о«врагах народа», которые тем больше размножаются, чем больше социализм имеетуспехов. Вытащил и впервые тогда примененный прием признания врачей в убийстве(Плетнев, Левин, Максимов и Казаков тоже сознались, что по заданию агентовиностранных разведок, бывших членов Политбюро Рыкова, Бухарина, главы НКВДЯгоды они убили путем вредительского лечения члена Политбюро Куйбышева, членаЦК Менжинского и «пролетарского» писателя Максима Горького).
Сталин настолько ослеп в своей злобе против Политбюро илинастолько одряхлел умственно, что уже не видел, как шьет новое черное делостарыми белыми нитками:
«…некоторые люди делают вывод, что теперь уже снятаопасность вредительства, диверсий, шпионажа… Но так думать и рассуждать могуттолько правые оппортунисты, люди, стоящие на антимарксистской точке зрения„затухания“ классовой борьбы. Они не понимают или не могут понять, чтонаши успехи ведут не к затуханию, а к обострению борьбы, что чем успешнее будетнаше продвижение вперед, тем острее будет борьба врагов народа» («Правда»,13.01.53).
Кто ж эти анонимные «правые оппортунисты»? Конечно, неколхозники и даже не «врачи-вредители», а члены Советского правительства ируководители органов госбезопасности, которые, как и «правые оппортунисты»Бухарин, Рыков и Ягода, легко могут быть подведены под чекистские пули.
Впрочем, сам Сталин прямо указывает адрес искомых «враговнарода»:
1) «Некоторые наши советские органы и их руководителипотеряли бдительность, заразились ротозейством»; 2) «Органы государственнойбезопасности не вскрыли вовремя вредительской, террористической организациисреди врачей».
Сталин не думает, что бесталанно повторяет прошлый трюк,сажая на скамью подсудимых врачей Кремля. Он считает их «вредительство» почтизакономерностью: «…история уже знает примеры, когда под маской врачейдействовали подлые убийцы и изменники Родины вроде „врачей“ Левина, Плетнева,которые по заданию врагов Советского Союза умертвили путем умышленнонеправильного лечения великого русского писателя А. М. Горького,выдающихся деятелей Советского государства В. В. Куйбышева иВ. Р. Менжинского».
Левин был тогда личным врачом Сталина, как теперьВиноградов. Оба хотели убить Сталина по заданию «правых оппортунистов» и«врагов народа», находящихся на службе у иностранных разведок. Сталин осталсяжив лишь благодаря собственной бдительности, а органы НКВД ни тогда (Ягода), нисейчас (Берия) не вскрыли вовремя «вредительской, террористической организациисреди врачей».
Почему?
Ягода — потому что сам оказался и «правым оппортунистом» и«врагом народа», а почему не вскрыл Берия — Сталин хочет выяснить теперь.
Сталин заканчивает статью грозным предупреждением:«Советский народ с гневом и возмущением клеймит преступную банду убийц и ихиностранных хозяев. Презренных наймитов, продавшихся за доллары и стерлинги, онраздавит, как омерзительную гадину. Что касается вдохновителей этихнаймитов-убийц, то они могут быть уверены, что возмездие не забудет о них и найдетдорогу к ним, чтобы сказать им свое веское слово» («Правда», 13.01.53). Этоязык времен ежовщины, когда Сталин «нашел дорогу» к «вдохновителям» Левина иПлетнева, когда расстрелял половину Политбюро и 70 процентов всех членов ЦК.Берия и Маленков, Хрущев и Булганин, не говоря уж о Молотове и Ворошилове, оМикояне, Кагановиче и Андрееве, отлично знали и этот язык и свою обреченность,если Сталин останется у власти еще несколько месяцев. Об этом говорилось и наXX съезде КПСС: «Вспомним „дело врачей-вредителей“. На самом деле не былоникакого „дела“, кроме заявления женщины-врача Тимашук, на которую, по всейвероятности, кто-то повлиял или же просто приказал (кстати, она быланеофициальным сотрудником органов государственной безопасности) написатьСталину письмо… Вскоре после ареста врачей мы — члены Политбюро получилипротоколы, в которых врачи сознавались в своей вине… Дело было поставлено такимобразом, что никто не мог проверить тех фактов, на которых основано следствие…Когда мы пересмотрели это „дело“ после смерти Сталина, мы пришли к заключению,что оно было сфабриковано от начала до конца. Это позорное „дело“ было созданоСталиным. У него не хватило времени, однако, довести его до конца (так, как онсебе представлял этот конец)» (Н. С. Хрущев, «Доклад на закрытомзаседании XX съезда КПСС», стр. 44).
Каким же представлял себе этот конец Сталин?
На этот вопрос дан ясный и категорический ответ: «Сталин,очевидно, намеревался покончить со всеми старыми членами Политбюро», былонамерение «в будущем ликвидировать старых членов Политбюро» (там же, стр. 58).
С опозданием в тридцать лет Политбюро вытащило из секретногоархива «Завещание» Ленина, где предлагалось снять Сталина с поста генсека,так как он способен злоупотреблять властью. «Эта отрицательная черта Сталина… впоследние годы его жизни приобрела абсолютно нетерпимый характер», констатируетПолитбюро (там же, стр. 8).
Вот когда члены Политбюро пришли к убеждению, что Сталинхочет их ликвидировать и что характер его стал «абсолютно нетерпимым», онирешили предъявить Сталину ультиматум не только об освобождении врачей, но и обуходе со всех постов.
Сделать это могли лишь те, кто имел еще реальнуювласть, — Берия, Маленков, Хрущев и Булганин, опираясь на армию (Жуков,Захаров, Москаленко, Соколовский, Еременко) и полицию (Игнатьев).Спровоцированный ими же разгром «внутреннего кабинета» дал возможностьпредъявления этого ультиматума. Главой заговорщиков несомненно был Берия.
Вернемся ненадолго ко взаимоотношениям Сталина и Берия. Мыуже приводили рассказ Хрущева, как Сталин боялся Берия и даже опасался заговорас его стороны. Мы видели также, что «мингрельское дело» было направлено противБерия. Наконец, и «дело врачей» было прежде всего «делом Берия». В этихусловиях кажется странным, почему Сталин не сделал с ним того же, что состарыми членами Политбюро — Молотовым, Ворошиловым и другими, которым он простозапретил посещать его дом.
