Все оставшиеся молчали. Аврора понимала: они считают, что она допустила большую, ужасную ошибку, но не жалела ни о чём – ни об одном своём сказанном слове.
И вдруг раздался пронзительный крик леди Фиоры.
Глава 8
Аврора резко обернулась.
– Что это? – требовательно спросил граф Ален, указывая рукой.
Это были уоллербоги. Они втроём стояли на стволе поваленного дерева и, удивлённо моргая огромными глазищами и сопя, разглядывали людей. Озорные феи, слетевшись на шум с вересковых топей, парили над их головами.
Размером уоллербоги были с годовалого ребёнка – неуклюжие, с огромными, свисающими до земли ушами.
– Уоллербоги, – ответила графу Аврора. – Они совершенно...
– Уродины! – взвизгнула леди Фиора.
Услышав это, один из уоллербогов хихикнул и швырнул во фрейлину пригоршню грязи, очень точно попав ей в лицо. Грязь потекла по щекам леди Фиоры, и Аврора, увидев это, затаила дыхание.
Принц Филипп зажал ладонью рот. Кто-то из придворных засмеялся. А поскольку смех штука заразительная, вскоре уже хохотали все, за исключением разве что лорда Ортолана.
Граф Ален нахмурился ещё больше.
Уоллербоги тоже хохотали, да так сильно, что один из них даже свалился со ствола, на котором они стояли.
– Вы оскорбили мою сестру, и я вызываю вас на дуэль! Я требую сатисфакции! – крикнул граф Ален и направил своего коня в сторону уоллербогов.
Уоллербоги радостно загоготали и двинулись в глубь вересковых топей. Ходили они вперевалочку и слегка припрыгивая, словно гигантские лягушки.
Граф Ален пришпорил своего скакуна и погнал его галопом.
– Остановитесь! – крикнула вслед ему Аврора. Она бросилась к своей Неттли и мигом вскочила в седло. – Не преследуйте их за границей топей!
– Я не собираюсь прощать всякой нечисти то, что они сделали с моей сестрой! – крикнул он в ответ.
– Не будьте дураком! – вмешался принц Филипп.
В этот момент граф уже подлетел к одному из громадных камней, отмечавших границу вересковых топей, и, проскочив мимо него, сразу утонул в окутавшем его туманном облаке, на короткое время пропав из виду. Затем он появился из тумана, уже держа в руках заряженный лук и целясь в одного из удиравших уоллербогов.
В следующую секунду он выпустил стрелу.
Одно из увитых лианами деревьев ожило, двинулось с места и во весь свой немалый рост нависло над графом Аленом. На коре дерева виднелись густо покрытые мхом и напоминающие рога наросты, а на стволе появилось лицо. Это был древесный страж, охраняющий границы вересковых топей.
Древесный страж легко выдернул графа Алена из седла – и тот шлёпнулся в какую-то мелкую лужу.
Стоящие вокруг Авроры люди вскрикнули.
Древесный страж вынул из лужи испуганно сучившего ногами графа и поднял его высоко в воздух.
– Нет! – крикнула Аврора и, опять спрыгнув с лошади, побежала к древесному стражу. Ведь она была королевой не только Персифореста, но и вересковых топей тоже. Сама Малефисента надела ей на голову корону, и теперь Аврору должны были слушаться все обитатели топей – и феи, и древесные стражи. Они были такими же её подданными, как и люди. – Отпусти его!
Аврора тут же поняла свою ошибку, но было уже поздно.
Древесный страж, естественно, повиновался и немедленно выпустил графа Алена, который начал падать.
Теперь пришла очередь Авроры закричать.
Разрезая воздух, громко зашелестели чёрные крылья, и Малефисента, злобно улыбаясь, подхватила графа и зависла вместе с ним над головами его спутников.
Она выглядела такой же пугающей, как говорят о ней легенды, и вдвое красивее, чем они описывают её.
Рядом с хозяйкой кружил и каркал ворон Диаваль.
– Твоё добро? – спросила Аврору Малефисента, встряхнув графа. – По-моему, это ты потеряла.
– Отпусти меня! – крикнул граф, совершенно не задумываясь, в какой опасности окажется, если Малефисента послушается его.
– Прошу вас, вступитесь за моего брата! – обратилась к Авроре леди Фиора, тронув её за локоть. – Ведь он хотел лишь заступиться за меня.
– Та тварь напала на нас первой, – заметил лорд Ортолан.
– Какая тварь? Уоллербог, что ли? – иронично уточнил принц Филипп.
– Да, и все это видели, – стоял на своём лорд Ортолан. – Моя королева, вы должны приказать вашей... крёстной опустить графа на землю.
– Послушай, человек, – обратилась к графу Малефисента, сверкнув своими длинными острыми клыками. – Ты выпустил на вересковых топях свою стрелу. В своё время за такое преступление я без лишних слов раздавила бы твой череп. Теперь я ограничусь всего лишь проклятием. Знай, что отныне, если ты попытаешься выпустить на топях ещё одну стрелу, она вернётся и поразит самого тебя в самое сердце.
Аврора терпеть не могла, когда её крёстная заводила разговор о проклятиях. Зато до графа Алена, похоже, дошло наконец, в какой опасности он оказался.
– Прошу простить меня, моя королева, – скрипя зубами, процедил он. – И у вас тоже прошу прощения... э-э... крылатая леди. Фиора – моя младшая сестра, и мой долг её защищать.
– Опусти его, – попросила Аврора. – Пожалуйста.
Малефисента спикировала вниз, заставив всю компанию взвизгнуть от страха, и с небольшой высоты выпустила графа Алена, ловко подгадав так, чтобы он свалился прямо в колючий подлесок, откуда граф вылез мокрым, в разодранной одежде и злым как чёрт.
Когда-то Аврора думала, что установить мир и согласие между феями и людьми будет довольно просто. Что для этого будет достаточно убедить тех и других в том, что они веками совершенно неправильно думали друг о друге. Но вспомнив семью Саймона и глядя на лицо графа Алена, она всё больше сомневалась, что такой договор вообще возможен.
Похоже, этого совершенно не желала ни одна сторона, ни другая. Никто.
– Возвращайтесь в замок, – приказала своим спутникам Аврора.
– Но не собираетесь же вы остаться в лесу совершенно одна? – спросил лорд Ортолан.
– Ну почему же одна? – ответила Аврора, поглядывая на кружащую у них над головами фигуру.
Глава 9
«А ведь Аврора уже почти одного роста со мной», – отметила про себя Малефисента, пока они вместе шли через вересковые топи. Она вспомнила маленькую белобрысую девочку, которая однажды схватила её обеими ручонками за рога и никак не хотела их отпускать.
Упрямую озорную девчонку, смеявшуюся над сердито хмурившейся Малефисентой.
Девочку, которая сумела переплавить её гнев в любовь.
Но сейчас Аврора не улыбалась.
