Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
— Только то, что Леонид не собирался становиться наркоманом, — твердо ответил племянник. — Его напоили клофелином, а потом, вероятно, сделали инъекцию. Это самое настоящее убийство, дядя. Кто и почему хотел избавиться от нашего Лени?
Вадим Сергеевич закрыл лицо руками и зарыдал.
Виталий понимал, что дядя не ответит на его вопрос. Он и сам знал своего брата как облупленного, знал обо всех его занятиях и увлечениях. Открытый, душевный, Леонид ничего от него не скрывал. Друзья любили его, в бизнесе пока не было конкурентов. Но тогда кто и за что?
— Дядя, я могу отвезти тебя домой, — сказал Виталий, плеснув минералки в пластиковый стакан и протягивая ее Вадиму Сергеевичу.
Воронцов судорожно глотнул и закашлялся.
— А могу взять с собой в ресторан. Чем скорее мы получим записи с камер, тем лучше.
— Я с тобой. — Вадим Сергеевич расплескал воду на рубашку, не обратив на это внимания.
— Тогда поехали.
Нажимая педаль газа, Виталий почувствовал, что его первое дело — дело начинающего частного детектива — обещало быть самым сложным.
Глава 5
Керчь, сентябрь, 1941 год
Как известно, люди, занимающие высокие посты, всегда ценят чужое время. Гости Керченского музея не оказались исключением.
Ровно в пять, когда горизонт еще не окрасился в розовый цвет, за Мартинято приехал грузовик, и молодой генерал с хрящеватым носом (он забыл, как его зовут, и уже стеснялся спросить), сухо поздоровавшись, попросил Юрия Юрьевича забраться в кузов, сам же сел в кабину, поддерживаемый молоденьким солдатом.
У Мартинято мелькнула нехорошая мысль, которая иногда посещала его в сыром кабинете музея или в зале, среди экспонатов, — украшений, остатков домов некогда богатых людей и утвари, по предположениям работников, принадлежавшей рабам или слугам: ни в одной стране никогда не было и не будет равенства.
Мысль казалась крамольной, и Юрий Юрьевич всегда оглядывался по сторонам, когда она вдруг противной юлой вкручивалась в разгоряченный мозг.
Вот и сейчас он подумал, что солдат, возможно адъютант генерала, не обратил на него, пожилого человека, никакого внимания, не помог забраться в кузов.
Вскоре грузовик затрясся на неровной дороге. Мартинято, хватаясь руками за брезент и, естественно, не находя опоры, больно ударился ногой о деревянную скамью, на которой невозможно было сидеть. Кое-как пристроившись в углу, он успокоился, согрелся и даже задремал, не заметив (впрочем, что можно заметить, если нет окон?), как машина притормозила в Керченском порту.
Солдат несколько раз стукнул о борт кузова, и Юрий Юрьевич понял: приехали.
Кое-как выбравшись из грузовика — адъютант делал вид, что не замечает, как трудно пожилому человеку небольшого роста, почти повиснув на последней ступеньке маленькой лесенки (интересно, кто мог без усилий вскакивать на нее и нырять в кузов или совершать обратные манипуляции? Обезьяны?), — пытался спрыгнуть на асфальт. Когда наконец это ему удалось, генерал кивнул: «Вперед». Он провел растерянного директора через КПП, и тот оказался на территории большого порта, сразу оглушенный криками, стонами и плачем сотен тысяч людей. Старики, женщины, дети, сидя на чемоданах и баулах, ожидали погрузки на суда. Военные, угрожая оружием тем, кто пытался прорваться без очереди, орали во все горло, но их командные кличи тонули в людском многоголосье.
И опять нехорошие мысли посетили директора, мысли, которые он всеми силами пытался отогнать. Всем не хватит места на судах, всем не удастся эвакуироваться…
Что станет с несчастными, когда придут немцы?
Наслышанный о зверствах нацистов, он знал: они не пощадят никого. Хотя бы вывезли детей… Им еще жить да жить… Когда же подойдет очередь вон той женщины с растрепанными черными волосами? За ее серую юбку, туго обтягивавшую стройные бедра, хватались трое малышей, а на руках в свертке пеленок орал четвертый. Таких надо увозить в первую очередь, но за нее некому заступиться: видно, муж на фронте. Кто-то уцепился за его рукав и задышал в ухо, обдавая чесночным запахом:
— Здравствуйте, Юрий Юрьевич. — Мартинято вздрогнул, оглянулся, узнав старого еврея — сапожника Фиму. Его огромное семейство, состоявшее из невесток и внуков, восседало на свертках, окружив пожилую еврейку, жену сапожника Сару. — Милый, дорогой, — сапожник слюнявил его руку, — может быть, вы поможете нам? Нашу посадку все время откладывают. А нам нельзя здесь оставаться. Вы же сами знаете, как гитлеровцы относятся к людям моей национальности… Уж лучше тогда погибнуть там, от него, — костлявым пальцем с желтым ногтем он указал на «мессер», летавший над головами людей. — Уж лучше так, чем под пытками… — Юрий Юрьевич хотел ответить, утешить, попросить генерала, который, на несколько минут будто растворившись в людском море, уже направлялся к нему, но военный, крепко взяв его за локоть и бесцеремонно отстранив Фиму, в черных слезящихся глазах которого отразился ужас, повел за собой.
— Наш катер уже подошел, — коротко информировал он Мартинято. — «Спецгруз-15» на нем.
— Отдельный катер? — удивился директор.
Огромная толпа эвакуировавшихся наводила на мысли, что с транспортом плохо. А им выделили катер… Значит, сокровища надо вывезти любой ценой.
— Что же будет с ними? — Директор охватил взглядом толпу. — Вы вывезете всех?
— Вас это не должно беспокоить. — Генерал с хрящеватым носом по-прежнему оставался бесстрастным. — Есть люди, отвечающие за погрузку. Каждый должен заниматься своим делом. Не правда ли?
Они уже подходили к небольшому серому военному катеру, и моряк (звезды на его погонах ни о чем не сказали Мартинято, в званиях он почти не разбирался) помог ему спуститься на палубу.
— Груз в трюме, товарищ генерал, — сообщил он носатому, тоже спустившемуся на палубу. — Можно отправляться.
Генерал принял торжественный вид, и Мартинято подумал, что при его должности, наверняка очень высокой, это ему не впервой.
— Товарищ Мартинято, — заговорил он, и его громкий голос словно заглушил другие звуки — звуки летавших над Керченским проливом самолетов, бьющихся о причал волн и стонов людей, — вам предстоит выполнить ответственное поручение. Вы знаете, какую ценность представляет «Спецгруз-15», поэтому должны доставить его по назначению в целости и сохранности.
Пятеро моряков, вероятно, вся команда катера, вытянувшись, слушали начальника. Пожав руку Юрию Юрьевичу, носатый обратился к ним:
— Товарищи! Вы все слышали. Наше командование прекрасно осведомлено об обстановке в Керченском проливе, но надеется на вашу опытность. Не дайте немецко-фашистским самолетам потопить наш катер. Приложите все силы к тому, чтобы груз был доставлен в Тамань.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
