Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
«Железной рукой», значит, «нужно покорять» Москву. И железной пятой топтать потом.
Мой рязанский дед как раз в июле 42-го заканчивал учебку, и вскоре вывезли его в чистое поле под Сталинградом, где получил он первую свою контузию и потерял первого напарника — дед был пулеметчиком, — и только «вторых номеров» у него убило шесть человек за войну.
Другой мой, липецкий, дед — комбайнер, имевший бронь, последний раз жал тем летом рожь и осенью ушел в артиллеристы, а потом попал в плен, откуда вернулся 47-килограммовым доходягой: двухметровый мужик. Чуть не выдавили из него жизнь железной рукой.
Теперь казачий депутат рассказывает нам, что Петр Краснов сражался против большевизма. То есть, если бы, скажем, рязанскому деду моему снесли опозоренной казачьей шашкой беспартийную голову, это оказалось бы борьбой с Советами, а никак не с моим дедом и не с моим родом?
Не родился бы я, не родились бы родители мои, не было бы детей моих — зато и большевизма не было бы: так, верно, стоит мне рассуждать.
Надо задуматься нам, неразумным, над словами атамана Всевеликого войска. Видимо, мой подход слишком одиозен, однобок, относителен. Я историю Родины пытаюсь соотнести с той кровью, что текла в моем покойном старике, чья парадка весила как кольчуга, с той кровью, что течет во мне и нынче переливается в сыновьях моих. А соотносить историю надо с чем-то иным: чему, к несчастью своему, прозванья я не знаю.
«Казаки! — взывал Краснов в 1944 году. — Помните, вы не русские, вы казаки, самостоятельный народ. Русские враждебны вам. Москва всегда была врагом казаков, давила их и эксплуатировала. Теперь настал час, когда мы, казаки, можем создать свою независимую от Москвы жизнь».
Славные речи, а! Тем более что у нас до сих пор очень большая страна, издавна враждебная и казакам, и Новгородской республике, и Сибири, и Казани, и Дагестану. Как тут не поддержать атамана в его высокой правоте.
К тому же Виктор Водолацкий упирает на то, что Краснова не имели права вешать, так как он не был гражданином Советского Союза, а потому изменником Родины считаться не может.
Какая неглубокая казуистика, однако. Может, тогда и реабилитировать его не надо: он присягу давал Российской империи и Государю Императору — вот пусть где-нибудь в той стороне и в той стране его и реабилитируют. У нас нынче ни империи, ни императора нет, чтобы данный вопрос разрешить в угоду атаману Всевеликого войска.
Зато у нас есть одна Победа, одна на всех… И не дай Бог мы опять продешевим.
Пусть на небесах покоится душа отважного генерала. На земле нашей нет ему места. Он сам сделал свой выбор.
Не усердствуйте так, атаман. Не ровен час какой-нибудь Санька бродит неподалеку, с цепкой рукой в бабушкиной заиндевелой варежке.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ БЕЗРАБОТНОГО
Наивный юноша, увольняющийся из спецназа, в 199… году я прибыл в город N в надежде найти работу. На предпоследние деньги купил я пышные, как перины, газеты с вакансиями, разложил их на полу и прилег рядом.
Сердце мое подрагивало в приятных предчувствиях. Меня возбуждало самое слово «вакансии», в нем слышался гул моего бесконечно очаровательного будущего.
Сейчас я найду себе отличную работу, был уверен я, и мне будут платить много денег, ведь я молод, красив, обаятелен. То, что я никакими полезными навыками не обладал и последние пять лет ничего не держал в руках, кроме автомата, меня не волновало.
О наивность юношества. Единственный способ познания мира.
Ввиду того, что ни плотником, ни столяром, ни газовщиком, ни крановщиком я быть не мог по определению, мое внимание сразу привлекли набранные крупным шрифтом, изобилующие восклицательными знаками объявления о поиске «экспедиторов» и «продавцов-консультантов». Это как раз то, что мне нужно, был уверен я. Я стану лучшим в мире экспедитором. Тем более что все эти вакансии, согласно объявлению, были высокооплачиваемы.
На звонок ответила светлым и сладостным голосом особа женского пола: «Здравствуйте, меня зовут Катя. Давайте знакомиться?»
Несколько легкомысленно улыбаясь, я назвал свое имя.
— А сколько вам лет? Прозвучала цифра.
— Замечательно! Учитесь, работаете?
Выяснилось, что и с первым, и со вторым в моем случае покончено; но со вторым — временно.
— Очень хорошо! — неизменно реагировала моя очаровательная собеседница, улыбаясь за кадром. Сердце мое при каждой положительной реакции сладко вздрагивало. «Подхожу! Подхожу! — пели в душе ликующие птицы. — Нет, все-таки у меня замечательные данные: и возраст, и образование…»
— Итак, мы предлагаем вам следующие вакансии, — сообщили мне, перечисляя. — …Вас что-то заинтересовало?
Конечно, заинтересовало, особенно обещанный размер зарплаты. «Вас будут ждать по такому-то адресу».
Фирма, куда я направил стопы, имела внушительную железную дверь, которую мне открыли только после того, как я назвал фамилию в домофон и показал паспорт охраннику в белой рубашке и галстуке.
Приемная выглядела прекрасно: солидная мебель, успокаивающие обои, ковер, за спиной миловидной секретарши музыкальный центр с большим выбором компактов.
Присев на диванчик, с презрением или, гораздо реже, с интересом оглядывал я своих конкурентов. В основном молодых людей мужеского пола. Некоторые нервничали, некоторые вели себя развязно. Секретарша, улыбаясь, раздала всем анкеты. Нервные буквально выхватили анкеты из белых душистых рук; наглые брали лениво, не вставая, и тут же спрашивали: «Ручку дадите, что ли?» Секретарша была выдержанна и корректна: «Вот, пожалуйста».
По заполнению анкеты меня и еще одного молодого человека пригласили в кабинет к директору.
Директор был красив, подтянут, молод — не старше тридцати. Одет безупречно, ногти на руках будто полированные.
Первый вопрос: как вы и вот вы потеряли работу?
— Нахожусь в отпуске и ищу новое место, — поясняю я.
— Причина? — генеральный директор смотрит серьезным и твердым взглядом. Называю убедительную причину; на лице директора удовлетворение.
— А вы, Толя? — обращается он к парню, зашедшему вместе со мной.
— Я не работаю.
— Как давно?
— Год.
— Как случилось, что вы целый год (ударение на двух последних словах) не работаете?
— Не мог устроиться.
— Куда вы устраивались?
— На завод.
— Но у меня же не завод! — директор изображает некоторое неудовольствие. Спрашивает у нас про образование, и я снова в выигрышном положении перед несчастным Толей.
— Итак, — переходит директор к делу, — я не могу взять на работу всех подряд. Мне нужны люди деятельные, инициативные и коммуникабельные. Работа сложная, требующая физической активности. В моей фирме 72 человека, все с 8.00 до 19.00 находятся в разных местах города, выполняют всевозможные задания. Вы коммуникабельный человек? — спрашивает он у меня. Как можно красноречивее убеждаю его в этом.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
