— Да нет же, он денег не берет — только целуется.
Ну, не знаю.
22.00
Долго лежала на своей руке, чтобы она затекла и стала как чужая. Потом дотронулась «чужой» рукой до своей груди. А что, приятно. В свете новых ощущений не знаю даже, надевать мне лифчик на вечеринку или нет?
22.05
Затекшая рука начинает отходить и колет иголочками.
22.07
Пробую целовать свою же руку, но так трудно понять, когда рука и губы твои собственные. Интересно, а парни на чем тренируются? Или они все умеют от рождения?
23.15
Не думаю — если вспомнить недавнюю игру в «щекоталки»…
Вторник, 29 сентября
8.30
Сегодня у нас биология, сдвоенная математика, физ-ра и география.
Как говорится, qu-est ce que le point, a толку-то что?
У меня в комнате
18.00
Полный облом. Именно сегодня Джеки с Элисон заставили нас провести сеанс по Алистеру Кроули.
И почему никто не понимает — ни девчонки, ни даже учителя?
На второй большой перемене мы всемером нелегально проникли в аудиторию 5С на пятом этаже. Действовали поодиночке. Сначала ждешь внизу и, если в коридоре никого нет, бежишь в туалет. Затаишься… Если все тихо — стрелой на второй этаж, и снова в тубзик. И так перебежками до пятого этажа. Как загнанная лошадь.
Когда мы все собрались, Джеки объявила начало сеанса черной магии. Одна из нас — «жертва» — будет левитировать, а остальные должны созывать темные силы. Ничего себе шуточки — заигрывать с дьяволом. И зачем я только сюда пришла? Впрочем, если уж пришла, может, заключить с ним личную сделку? Я ему — папину душу, а он мне — грудь большего размера.
Абби Николс вызвалась стать «жертвой». Мы уложили ее на парту, в головах встала Джеки, в ногах — Элисон, остальные — по кругу.
И Джеки сказала:
— Теперь тишина. Нужно сконцентрироваться, чтобы призывать темные силы. По од-ному пальцу каждой руки кладем под Абби. Итак, начали…
Мы все сделали, как она нам велела. Потом Джеки закрыла глаза и низким хриплым голосом заговорила:
— Ужасно выглядит, ужасно… И мы по очереди повторили слово в слово. Потом Джеки прибавила:
— Еще хуже, еще хуже… Больная, больная…
Абби на глазах и впрямь поплохела, а минут через пять ее состояние было и вовсе аховое.
И тут Джеки зашептала:
— Умирает, умирает…
Мы повторили за ней.
— Умерла, умерла… — заключила Джеки. Абби лежала неподвижная, как доска. Мне даже показалось, что она не дышит. И тут Джеки произнесла:
— О Учитель, помоги нам вознести Абби Николс! — А нам скомандовала: — Подни-майте ее!
И вдруг меня охватил жуткий страх, потому что наши пальцы не совершили почти ни-каких усилий, а Абби поднялась над нами и зависла в воздухе, легкая, как перышко. Это было как в готических романах.
Прошло не более двух минут, и мы все разом убрали пальцы, и Абби рухнула на парту. Именно это, видно, и вернуло ее к жизни.
Когда мы выходили из аудитории, Абби пожаловалась кому-то из девчонок, что сильно отбила попу…
23.00
Я резко проснулась от скрипа: моя дверь открылась сама по себе…
Среда, 30 сентября
7.30
Не могу пошевелить головой, всю ночь просидела в подушках и все следила за дверью…
13.00
Джемма сказала, что, если мы хотим, то завтра после школы можем пойти к парню, который учит целоваться. Зовут его Питер Дайер. Он принимает, когда родителей нет дома, завтра это будет с полпятого до полседьмого. Записи на прием нет — достаточно прийти и постучаться. Неужели Джемма думает, что нас так приперло? Лично я никуда не собираюсь.
21.30
Опять выслушивала по телефону болтовню Джас насчет ее наряда в пятницу. Мне-то что.
Грешная любовь
Четверг, 1 октября
16.30
Ноги сами привели меня к дому Питера Дайера. Эллен, Джас, Джулия, Пэтти, Сара и Мэбс спрятались в кустах в глубине сада, а меня запустили первой. Стою у двери и дрожу. Начинаю сомневаться — правильно ли я сделала, что не накрасила губы, и что будет, если я вдруг потеряю контроль над собой… Господи, что я такое несу? Стучу…
16.31
Дверь открыл юноша лет семнадцати, довольно приятной наружности, вроде парней из «Boyzone»[28].
Светленький и какой-то заспанный. Это и был Питер. Он жевал жвачку. Надеюсь, он ее вытащит во время урока, а то, не дай бог, еще подавлюсь. Из кустов послышалось хихиканье. Питер все слышал, но остался невозмутим.
— Проходи, пожалуйста. Как тебя зовут?
— Джорджия. (Черт, я же хотела остаться инкогнито.)
На Питере синие обтягивающие джинсы, а в дверях висят такие фэн-шуйские колокольчики, забыла, как они называются. Ах, да, музыка ветра. Зачем их вообще вешают? Неужели так важно знать, есть ли на улице ветер. Мы уже проходили на географии Японские острова, и я назло Ястребиному Глазу выучила все их названия: Кюсю, Сикоку… ну и так далее.
Ой, мы уже поднимаемся к Питеру в комнату. За все это время он не проронил ни слова. В комнате у него порядка больше, чем у меня, даже кровать застелена. По стенам — плакаты с Дэнис Ван Оутен[29], всякими «мисс Декабрь» за несколько лет и т. д.
Понятно, почему мальчишкам нравится, например, Ван Оутен — у нее явный перебор с размером груди. Но что может там нравиться? Мне лично — никак. Ведь я же (надеюсь) не лесбиянка. Поэтому у меня в комнате висят плакаты с обожаемыми Ривзом и Мортимером[30], в сексуальных позах и групповая фотография участников «Папашиной армии»[31].
Неужели между девчонками и парнями такая большая разница? И — ого! — Питер уже присел на кровать.
— Присоединяйся, — сказал он и похлопал по покрывалу.
Про себя думаю: «Нет уж, спасибочки, не на ту напал», а сама говорю:
