Обычно Алессандра никому не разрешала называть себя по имени, но не могла запретить ему делать это, потому что внезапно у нее перехватило дыхание от мысли, что она является объектом наглого и пренебрежительного исследования.
Она была одета в добротный твидовый костюм яблочно-зеленого цвета, но с таким же успехом могла быть прикрыта только микроскопическими кусочками шелка — она чувствовала себя совершенно голой под явно оценивающим взглядом его острых серо-голубых глаз.
— Ну так как же?.. — И его глаза передвинулись с ее тонкой талии, лаская взглядом ее пышную, тяжелую грудь. Потом он наклонился через стол, и его рука зависла над телефоном. —Могу я сделать заказ? Нет, позвольте мне! — Он нахмурил брови, соображая. — Авокадо и бекон на ржаном хлебе? Подается с охлажденным свежеприготовленным апельсиновым соком.
Потрясающе! Он выбрал ее самое любимое блюдо! Может быть, он телепат? От его слов у Алессандры потекли слюнки. Огромным усилием воли она попыталась так или иначе утвердить себя.
— Кто-нибудь когда-нибудь говорил вам «нет»? — спросила она, но не смогла подавить легкую улыбку, заигравшую на губах.
В ответ он тоже улыбнулся — ослепительной улыбкой кинозвезды.
— Вы хотите знать правду?
Она откинулась в кресле, рассматривая его.
— Я бы это оценила.
Камерон пожал широкими плечами.
— Наверное, нет. По крайней мере я не могу вспомнить когда. Ну? — Тут его глаза зажглись внезапным интересом. — Желаете быть первой?
Алессандра приняла решение мгновенно. «О Боже, почему я должна следовать по пятам за ордами поклонниц, которые наверняка тают от одного его взгляда?»
— Да, — решительно ответила она, вдруг удивившись, почему ей вздумалось упрямиться, когда человек просто приглашает ее позавтракать с ним. — Хочу!
— Интересно, — протянул он, оценивающе взглянув на девушку. — Я всегда принимаю вызов.
Алессандра сглотнула, ее мысль услужливо представила пугающий, эротический смысл его слов.
— Я буду есть бутерброды за своим столом, — заявила она. — В одиночестве!
Камерон оставался невозмутимым.
— Вы в этом совершенно уверены? Утром я лечу в Штаты, и у вас не будет другой возможности увидеть меня в течение целых восьми дней.
Какая самоуверенная наглость! Алессандра рассвирепела, но сумела скрыть гнев.
— Я уверена, что останусь жива, — сказала она едко. — Прощайте.
Но ее сердце предательски забилось от разочарования, когда он с изяществом поднялся на ноги и мягко произнес:
— До встречи.
Те восемь дней, которые продолжались невероятно долго, показались Алессандре кошмарным сном. Хотя она презирала себя за свое поведение, за то, что должна была собрать всю волю, чтобы сосредоточиться на работе, образ Камерона непрерывно стоял перед ее глазами — особенно его лицо с узкими серо-синими глазами и чувственным ртом.
Алессандра даже купила журнал со статьей с ужасным названием «Миллионер-холостяк» и по нескольку раз на дню упивалась двумя столбцами о Камероне и его блестящей фотографией на фоне шикарного ночного клуба. На фотографии он был снят с женщиной в платье, которое держалось на ней только благодаря нескольким английским булавкам и демонстрировало абсолютно все. Красотка так прилипла к узким бедрам Камерона, как будто он был ее последней надеждой.
Заметка содержала мало сведений, так как объект интереса отказался дать интервью, и почти полностью была составлена из отзывов о нем каких-то анонимных друзей.
Они дополняли немногие известные факты. Камерон Калдер был единственным ребенком в семье. Его мать умерла, когда ему исполнилось всего семь лет. Алессандру начинали душить слезы, когда она читала, что его отдали в школу-интернат. Юный Калдер унаследовал расстроенную компанию после смерти отца, когда ему было только двадцать, что заставило его покинуть Оксфорд, где он получал стипендию. И именно он изменил судьбу компании, сделав «Калдер Инкорпорейтед» одной из самых крупных фирм в Европе.
Затем автор статьи переходил в область лирики и намекал, что именно ранняя потеря матери сделала Камерона Калдера таким равнодушным к перспективе женитьбы и он оставался одиноким, несмотря на внимание самых красивых женщин.
Алессандра обнаружила, что считает дни до его возвращения с энтузиазмом заключенного, считающего дни до выхода на свободу. Она презирала себя за то, как сжималось ее сердце всякий раз, когда звонил телефон на работе и дома. Потому что, хотя ее номера не было в справочнике, она нисколько не сомневалась, что предприимчивый мистер Калдер найдет способ узнать его.
Если бы он захотел, напоминала она себе.
Калдер снился ей, а когда она просыпалась, занимал все ее мысли. Однако прошло уже два дня после его возвращения, а он все еще не давал о себе знать.
— Проклятый! — воскликнула она, сидя в пустом офисе, и нетерпеливо подняла трубку телефона, который зазвонил на столе. — Да? — сказала она, демонстрируя безразличие.
Это была Джанис.
Сердце Алессандры сжалось.
— Да, Джанис?
— Э-э, мистер Калдер здесь.
— И?.. — спросила она жадно.
— Он хотел бы видеть вас. — Алессандра сдержала дыхание, поскольку Джанис продолжала говорить: — Только он не уверен, примете ли вы его, поскольку... э-э-э... у него с вами не было предварительной договоренности.
Сердце Алессандры спорило с рассудком. Она тут же представила Камерона стоящим перед столом ее секретарши с самодовольной, удовлетворенной улыбкой, которая расползлась по его красивому лицу, потому что он заранее знал: она примет его.
Она сделала очень глубокий вдох.
— Вы совершенно правы, Джанис. Я не могу. Пригласите его на любое время на следующей неделе, пожалуйста!
Она услышала, как Джанис даже взвизгнула от негодования, затем раздался звук открывающейся и закрывающейся двери и низкий насмешливый смех, и на пороге ее офиса возник улыбающийся Камерон.
— Можно, мисс? — вежливо спросил он.
— Нет, — ответила она твердо, прикрыв ресницами глаза, чтобы он не мог прочитать ее мысли.
— Неправда! — насмешливо проговорил Камерон, затем снова улыбнулся, но на сей раз грустно. — Похоже, что в конце концов мы не сможем работать вместе. Жаль.
Алессандра вынудила себя оставаться спокойной, даже несмотря на то, что ее сердце сжалось от мысли, что она никогда больше его не увидит.
— Вот как? — спросила она. — Значит, вам не нравится наша работа?
— Напротив, — возразил он. — Мне она очень нравится.
Алессандра нахмурилась.
— Тогда?..
— Просто я не смешиваю бизнес с удовольствием, — сказал он, и злой огонек, вспыхнув, затанцевал в его серо-синих глазах. — Никогда.
