Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Держи! – крикнул Любе один шофер и бросил ей на колени чупа-чупс.
Люба развернула слюдяную косынку и сунула леденец за щеку.
Около девяти часов утра мимо Любы, притормаживая, проехал огромный, как грудь кормилицы, молоковоз. Шофер приоткрыл дверцу и обернулся назад, поджидая, когда подъедет Люба.
– Здрасте! – весело поприветствовал он девушку. – Помочь?
– Спасибо, не надо! Вы не знаете, здесь кафе какое-нибудь будет?
– А вон уже видно, слева. Тебе кофе или чай купить?
– Ой, что вы, я сама, – засмущалась Люба.
– Да ладно! Кончай скромничать. У Сергеевны вечно кипяток, как раз пока подъедешь – остынет немного. Так кофе?
– Ага. Три в одном.
– Да хоть пять! – пошутил шофер.
Когда Люба подъехала к кафе, водитель молоковоза уже сидел за пластиковым красным столиком и поглощал разрезанный вдоль батон с заложенными в него котлетами.
Люба достала из рюкзака бананы и печенье:
– Угощайтесь!
– Не-е, бананы – это для девчат вроде тебя. А шоферня бананы не ест, чего добро переводить?
– Молоко везете?
– Ну.
– Куда?
– В Москву.
– В Москву?! – обрадовалась Люба. – И я – в Москву.
Люба отпила горячего кофе, блаженно откинулась на спинку коляски и оглядела молоковоз, стоящий у обочины заасфальтированной поляны.
– Завтра уже молоко наше москвичи пить будут, да?
– Нет, – замотал головой шофер. – Его высушат в порошок. Потом порошок водой разведут. И тогда уже молоко продавать будут.
– А зачем так? – удивилась Люба.
– Ну-у… – пожал плечами водитель. – Чтоб не скисало дольше. Ты вот кто, чем занимаешься?
– Певица, – порозовев, сказала Люба.
– Зачем певицы песни сперва записывают, а потом уж поют под фанеру?
– Не все же так делают, – сказала Люба, но тут же вспомнила, что в рюкзаке у нее лежит диск. Чтоб не скисала песня дольше, – засмеялась она. – Вас как зовут?
– Сергей. А тебя?
– Любовь Зефирова. Как увидите афиши «Любовь Зефирова в новой шоу-программе «Колеса фортуны» – это я. Приходите на концерт!
– Обязательно! Я с живой певицей первый раз встречаюсь. Давай я тебе еще кофе принесу. Не, денег не возьму! Жаль, ехать нужно: молоко перегреешь, перетрясешь по жаре, так сортность снизят.
Сергей пошел к машине и, уже открыв кабину, повернулся к Любе и прокричал:
– А ты в Москву-то на чем едешь?! Где твой автобус?! Или лимузин у тебя?!
«Джип!» – охнула коляска.
– Джип… – растерянно сказала Люба, глядя на трассу.
С шоссе медленно съезжал по направлению к Любиному столику вишневый внедорожник.
«Здорово, дальнобойщица!» – жизнерадостно гаркнул джип коляске.
Коляска возмущенно запыхтела.
«На трассе, что ли, трудишься?» – подмигнул джип коляске.
«Любушка, если этот хам сейчас не замолчит, я не знаю, что с ним сделаю!»
Люба укоризненно посмотрела на джип.
«Да ладно, девчонки, я ж шучу».
– Привет, – сказал Николай в окно. – Ты чего здесь? Опять парашют не раскрылся?
– Привет, – произнесла Люба охрипшим голосом.
Сердце ее так заколотилось, что коляска принялась бормотать про виброболезнь, от которой она, коляска, несомненно, получит большой урон здоровью, а то и вовсе полную нетрудоспособность.
Люба поставила локоть на рюкзак, прижала кисть к подбородку, прикусила ноготь большого пальца и сияющими глазами стала поглощать картину выхода Николая из джипа. Николай прибавил громкости магнитоле, одновременно оглядев окрестности в зеркало заднего вида, и неторопливо, как врач скорой, вышел из машины.
– Как дела? Чё нового в авиации? – сказал он, садясь за Любин столик.
– Хорошо дела! – призналась Люба. – Жизнь вот новую начала.
– Курить, что ли, бросила? – рассеянно поинтересовался Николай.
– Нет, – засмеялась Люба. – А хотите кофе? Три в одном?
– Да я такую парашу не пью.
– А банан? Хотите?
– Ну давай.
– Вы только хороший кофе пьете, да?
– А чего дешевку покупать? Надо же уважать себя, правильно?
– Правильно. У вас прекрасный вкус, да?
– Что есть, то есть. На вкус не жалуюсь: водку от пива отличу.
Люба звонко рассмеялась. Коляска занервничала.
– У вас такое чувство юмора колоссальное!
– Не жалуюсь. Хочешь анекдот?
– Про Вовочку?
– Не, про ментов.
Люба смеялась, поднимала тонкие брови, терла под мочкой уха, демонстрируя изящность ногтей, и обводила пальцем вокруг губ, и запрокидывала голову, и расстегивала верхнюю пуговицу джинсовой куртки, и вновь звонко хохотала.
«Тьфу! – выходила из себя коляска. – Ты еще спой ему да ботинки начисть! Люба! Лю-ба!» Но Люба не слышала. Любовь, проникшая в ее организм воздушно-капельным путем, таилась всего сутки. (Это была самая коварная ее форма – весенняя пандемия.) И вот вам – пожалуйста! – уже к десяти часам утра любовь отравила Любу продуктами горения: Люба поглупела!
«Ты подумай, чего любовь с людями делает, – охала коляска. – Вчера еще девка как девка была, а сегодня дура дурой. Люба, очнись. Ехать надо!»
– Николай, откуда вы столько всего знаете? – сияла Люба.
– В библиотеку часто хожу.
– Какой вы молодец!
«Люба, ты с ума сошла? – дергала девушку за джинсы коляска. – Он ведь смеется над тобой».
Люба не откликалась.
– Почему вы так быстро уезжаете? – вспомнила вдруг Люба.
– Надо в Москву смотаться, зелени подстоговать.
– А где вы в Москве живете?
– Метро «Тимирязевская».
– Значит, в Москве тепло, трава уже большая? А я в куртку вырядилась.
– Ты тоже, что ли, в Москву? – спросил Николай.
– Да!
– И чего там?
– Много разных дел, проектов. Я ведь автор песен. У меня и диски есть. Путину нужно будет обязательно свои песни спеть. Я ведь на Красной площади уже выступала. Договоренность есть: создать при Путине совет по делам людей с ограниченными возможностями.
Николай уставился на Любу.
– Ассоциацию инвалидов – деятелей шоубизнеса организовать, – фонтанировала Люба. – В Москве ведь есть певцы-инвалиды, да? Слепая певица есть, без ноги певец, с жабрами этот… как его? Забыла. Безголосых много, – напоследок пошутила Люба.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
