— Возносите свои молитвы, миледи.
Он вышел из склепа вместе с Элайной. Мартиса проводила его взглядом и снова опустилась на колени. Она хотела помолиться за Мэри, за ее бессмертную душу, но вместо этого обнаружила, что ее мысли поглощены лэрдом Кригэном, — она представляет его, вспоминает его прикосновения. Она снова видела, как он появляется из темноты, под раскаты грома, и уносит ее на гигантском гнедом скакуне. Она чувствовала на себе его руки…
Мартиса быстро встала с колен. Идя к дверям склепа, она слышала, как лэрд Кригэн разговаривает с сестрой. Он говорил, понизив голос, но с жаром; сейчас в его речи чувствовался шотландский акцент, хотя гораздо слабее, чем у Элайны.
— Элайна, тебе не стоит приходить сюда так часто! В этом есть нечто нездоровое. Я хочу, чтобы ты пообещала держаться подальше от этого царства мертвых.
— Ох, Брюс, я ничего не могу с собой поделать! Мне кажется, если я буду сюда приходить, Бог будет мягче относиться к тем, кто от меня далеко!
— Элайна, Бог имел очень малое отношение к этой войне, — мрачно бросил Кригэн. — И ты не изменишь будущее, заточая себя здесь, в темноте и сырости. Нельзя проводить здесь так много времени, бросай это!
— Брюс, ты не должен…
— Элайна, я приказываю тебе мне повиноваться.
Снова послышалось шмыганье — Элайна заплакала.
Мартисе было неловко, она поняла, что Брюс Кригэн обнимает сестру, и помедлила в склепе.
— Брюс, а как же тот гроб, который стоит за дверью?
— Элайна, тебе не следует об этом говорить.
— Но, Брюс…
— Это тоже мой приказ.
«Гроб за дверью?» — мысленно повторила Мартиса. За какой дверью? За той, которая отгораживает древние захоронения Кригэнов от современных? Но за той дверью нет никаких гробов, Кригэн ведь сказал, что в тех склепах мертвые лежат прямо на плитах, закрытые только саванами.
Мартиса вдруг поняла, что она не стоит незаметно в сторонке. Лэрд Кригэн обнимал сестру, но его глаза смотрели прямо на нее, и даже в темноте было видно, как они горят.
Он смотрел на нее с вызовом.
Он знал, что она стоит здесь и слышит его слова.
Кригэн отстранился от сестры.
— Элайна, кажется, наша дорогая леди Сент-Джеймс на удивление быстро управилась со своими молитвами. Пойдем наверх?
— О да! — Элайна повернулась к Мартисе и улыбнулась: — Пожалуйста, давайте поднимемся. Я бы сейчас с удовольствием выпила шерри, а вы, Мартиса?
Мартиса подумала, что она бы пожалуй, не отказалась от хорошей порции виски — такие удовольствия она научилась ценить во время войны.
Она улыбнулась, вернее, попыталась улыбнуться.
— Да, я бы тоже не отказалась от шерри.
—Я в этом не сомневаюсь, — сказал лэрд Кригэн, скривив губу.
Он выступил вперед и предложил Мартисе руку. Она колебалась под его горящим взглядом. Тогда он дотронулся до ее ладони, а потом позволил ей взять его под руку. Мартису опалило жаром.
— Но имей в виду, Элайна, эта наша гостья, эта леди Сент-Джеймс, не боится привидений. Для нее в склепе нет ничего ужасного. Она боится только живых. Это по-прежнему правда, Мартиса?
Она ощущала тепло его прикосновения, его силу, чувствовала рельефные мускулы, скрытые под элегантной одеждой, и обостренно ощущала на себе его испытующий взгляд. Она посмотрела ему в глаза и подтвердила:
— Я боюсь только живых. Когда они мне угрожают.
Губы Кригэна медленно раздвинулись в улыбке, черная бровь изогнулась, и Мартиса поняла, что он прекрасно сознает, кого именно она боится — она боится его.
Или себя?
В действительности она не знала.
Глава 3
Вечером, когда Мартиса спустилась к ужину, главный зал выглядел совершенно по-другому.
По этому случаю она оделась очень тщательно. Холли позаботилась, чтобы днем многие ее вещи были выглажены. За время между началом войны и ее концом мода претерпела множество мелких изменений: например, появились турнюры, а нижние юбки стали не такими пышными. Мартиса не могла себе позволить платье нового фасона — вроде тех, что были показаны в «Леди Годой», — но еще дома сумела немного сузить свои старые юбки и из оставшегося материала сотворить нечто вроде турнюра. И в этот вечер она смогла одеться элегантно. На Мартисе было бархатное платье благородного голубого цвета, состоящее из корсажа и чехла поверх льняной нижней юбки в цветочек. Она вплела в волосы голубые ленты и замерла перед зеркалом, довольная результатом. Ее глаза казались больше и ярче, на щеках играл естественный румянец — Мартиса понимала, что это от возбуждения. Предстояла новая встреча с Брюсом Кригэном: может быть, вызов, может быть, битва, — хотя Мартиса по-прежнему чувствовала себя неуютно от его вопросов и слишком проницательного взгляда, она не могла отрицать, что он ее притягивал.
«Прости меня, Мэри», — подумала она.
Еще раз взглянув на себя в зеркало, она вышла из комнаты. Мартиса была уверена, что, когда войдет в зал, Брюс будет уже там. Спускаясь по лестнице, она увидела перед камином высокого мужчину. Одет он был безукоризненно: темно-коричневые брюки, рубашка, богато отделанная оборками, и элегантный сюртук красно-коричневого цвета. Он повернулся к Мартисе, и она поняла, что это не Брюс, а более молодая версия лэрда Кригэна. В светло-зеленых глазах мужчины плясали смешинки.
— Леди Сент-Джеймс. — Галантно приветствовав ее, он поднялся на несколько ступеней вверх, взял ее за руку и помог спуститься. Он даже не пытался скрыть, что заинтересовался ею. — Должен признаться, я очень заинтригован. Брюс держал вас в таком секрете, ничего не рассказывал, и мне не терпелось вас увидеть. А потом еще Элайна рассказала, что вы воплощение элегантности, прекрасная южанка, оказавшаяся в наших краях, — конечно, дорогая леди, вы по рождению англичанка, но все равно ваша притягательность от этого не умаляется. И вы поразительно красивы, впрочем, вы ведь и сами это знаете. Мы счастливы, что вы с нами, хотя вас и привели к нам столь печальные обстоятельства.
— Благодарю вас.
Мартиса улыбнулась, стараясь не рассмеяться. Она все еще не знала, кто этот мужчина, но он определенно красив и более приветлив, чем лэрд замка Кригэн.
— Меня зовут Йен, — поспешно представился мужчина. — Я кузен Брюса. Бедный родственник. Ну, вообще-то не такой уж бедный, просто я не так богат, как лэрд Брюс. У меня поместье примерно в пятидесяти милях отсюда, но мы держим наш скот вместе и используем землю Брюса. Поскольку я пока одинокий джентльмен, у меня нет ни жены, ни внебрачных отпрысков, я с удовольствием сохраняю за собой мои комнаты здесь, в замке.
Как только они спустились по лестнице, Мартиса повернулась к Йену и всмотрелась в его лицо.
— Йен, мне приятно с вами познакомиться, и я рада, что вы в замке.
