— Возможно, это и не страх, госпожа.
— Но, возможно, и страх. Ты решил поддержать нас. Мы не вправе были требовать этого. Нам казалось, что мы будем властны над тобой, но ошиблись. Сомнения и страхи терзают тебя, но несмотря ни на что, ты полон решимости помочь нам. И эта помощь для нас куда важнее помощи какого-то бездушного сверхъестественного существа, подобного Фой Мьёр. Фой Мьёр знакомы сказания о Коруме; они боятся тебя, — помни об этом.
Корум оставался недвижным. Эта женщина очень добра. Он нравится ей. Она столь же умна, сколь и красива. Нет, он не мог повернуться к ней, ибо любовь тут же пронзила бы его сердце.
Борясь с волненьем. Принц ответил ей:
— Благодарю тебя за твою доброту. Я сделаю для твоего народа все, что в моих силах, но не ждите от меня чего-то необычайного.
Он не мог повернуться к ней, ибо не доверял самому себе. Ему так не хватало Ралины, и, быть может, именно поэтому он видел ее в Медбх. И если это так, то какое право он имеет любить Медбх, — ведь он любит не ее, но отражение в ней Ралины, причем, отражение неверное.
Серебряные пальцы коснулись повязки, расшитой рукою Ралины. Холодные бесчувственные пальцы. Голос Принца обратился едва ли не в крик.
— Что ты скажешь о Фой Мьёр? Они уже пришли?
— Пока нет. Но туман становится все гуще. Значит они где-то рядом;
— За ними следует туман?
— Они следуют за туманом. За ними же идут снег и лед. Часто об их приходе оповещает людей Восточный Ветер, что приносит с собою градины размером с яйцо чайки. Земля гибнет и деревья ломаются, когда идут Фой Мьёр.
От слов девушки повеяло холодом.
Напряжение достигло предела.
И тут Медбх сказала:
— Ты не обязан любить меня, о, владыка.
Корум повернулся к ней.
Но девушки уже не было.
Вновь посмотрел он на свою металлическую руку, другою же, живой, он смахнул слезу.
Вдруг где-то вдалеке заиграла мабденская арфа, мелодия была прекрасна и печальна. Даже музыка, звучавшая в замке Эрорн, не могла сравниться с этой ни красотой своей, ни глубиною.
— Король Маннах, твой придворный арфист — гений.
Корум и король стояли на стене, окружавшей Кэр-Малод.
— Ты, значит, тоже слышал арфу? — нахмурился король.
Бронзовые латы защищали его грудь, седеющую голову покрывал бронзовый шлем. Его лицо было мрачно, в глазах же читалось удивление:
— Многие решили, что это ты играешь на арфе, о, Владыка Кургана. Корум поднял свою серебряную руку.
— Струны не выдержат моих железных пальцев. — Он посмотрел на небо. — Это играл мабден.
— Не думаю, — ответил Маннах. — По крайней мере, это человек не из моей свиты. Барды Кэр-Малода готовятся к бою. Они играли бы боевые песни, совсем не то, что мы слышали сегодня утром.
— Этот мотив тебе неизвестен?
— Однажды я его уже слышал. Это было на кургане в ту самую ночь, когда мы решили позвать тебя на помощь. Именно музыка убедила нас в том, что древняя легенда может оказаться былью. Если бы арфа не заиграла, мы прекратили бы заклинанье.
Корум нахмурился.
— Чудеса мне никогда не нравились.
— Тогда тебе не должна нравиться и жизнь, о, Повелитель.
Корум улыбнулся.
— Я понимаю тебя, король Маннах. И все же к призрачным арфам я отношусь с подозрением.
Говорить больше было не о чем. Король Маннах указал рукой в направлении дубравы. Тяжелый, густой туман доходил уже до вершин деревьев. На глазах он густел и, опускаясь, совершенно скрывал из виду могучие дубы. Лес пропадал; лишь несколько покрытых инеем деревьев еще можно было разглядеть в молоке тумана. Солнце стояло высоко, но его свет был неярок, так как по небу поползли тонкие, призрачные облачка.
День еще не закончился.
Молчали лесные птицы. Беззвучно ходили по крепости воины. Крики людей взмывали было ясным колокольным звоном, но тут же вязли, сливаясь с тишиной.
К крепостным укреплениям подтаскивалось оружие, — пики, стрелы, луки, огромные камни и ядра татлумов, которые запускались из пращи. Воины стали расходиться вдоль стен, занимая назначенные им места. Крепость была невелика, но хорошо укреплена. Она стояла на вершине холма, склоны которого были круты настолько, что холм являл собой огромный конус, созданный руками человека. К югу и к северу виднелись другие похожие холмы, на вершинах двух из них можно было различить развалины крепостных стен. От древнего Кэр-Малода мало что осталось.
Корум обратил свой взор на море. Там туман рассеялся; солнце играло на спокойной синей глади, — казалось, непогода, охватившая землю, была невластна над морем. Давешняя догадка Корума оказалась верной. В двух или трех милях к югу лежал знакомый мыс, над которым возвышался утес, напоминающий развалины замка.
— Король Маннах, знаешь ли ты то место? — спросил Корум, указывая в направленьи мыса.
— Мы называем его Замок Оуин. Издали эти скалы напоминают развалины замка, на самом же деле, это — обычный камень. Если верить старым легендам, там жили сверхъестественные существа — Сидхи и Кремм Кройх. Но у Замка Оуин только один зодчий, — ветер, и только один строитель, — море.
— И все же мне хотелось бы побывать там, — сказал Корум. — Если, конечно, такая возможность представится.
— Если мы оба переживем атаку Фой Мьёр, или, если Фой Мьёр почему-то не станут нападать на нас, я отведу тебя туда. Но смотреть там не на что. Принц Корум. Издали это место выглядит привлекательнее.
— Боюсь, что ты прав, король.
Пока они говорили, туман сгустился еще больше, скрыв за собой и море. Туман полз по узким улочкам Кэр-Малода. Он надвигался на крепость со всех сторон.
На стенах установилась полнейшая тишина, воины желали понять, что же несет с собою туман.
Свет померк; казалось, что наступил вечер. Стало заметно холодать, Корум, одетый теплее других, совершенно озяб и поплотнее запахнулся в алую мантию.
Из туманной мглы вдруг раздался вой собаки. Этот жуткий одинокий вой был подхвачен, и вскоре им было охвачено все пространство вкруг крепости, что носила славное имя Кэр-Малод.
Щуря свой единственный глаз, Корум пытался увидеть самих собак. Ему показалось, что у подножья холма мелькнула какая-то тень. Однако, как он ни старался, он больше ее не видел. Корум бережно взял свой лук, сделанный из кости, и длинную тонкую стрелу. Зажав лук серебряной кистью и натянув тетиву живою рукой, Корум стал ждать. Вскоре тень показалась вновь, и Принц тут же выстрелил.
— Стрела исчезла в тумане.
Раздался пронзительный вопль, который тут же перерос сначала в рычанье, потом — в дикий рев. Вверх по склону стремительно скользнула тень.
