— Я скажу вам только одно: все, что бы я ни делал, отныне непосредственно касается и вас, дорогая кузина.
Глава 6
При этих словах руки ее сами собой сжались в кулаки.
Заметив это, он сказал только:
— Перестаньте.
Дыхание ее было частым и прерывистым, но руки она опустила. Тогда он вышел вслед за ней из склепа и закрыл тяжелые дубовые двери. Они молча прошли кладбище, затем ступили в тисовую аллею. Арабелла взглянула на твердый профиль своего спутника, едва различимый в темноте. Ей не хотелось говорить с ним, но слова вылетели сами собой:
— Вы ведь знали об этом, правда? Знали еще сегодня утром?
— Конечно, знал. Граф приблизил меня к себе пять лет назад. Должен сказать, он очень тщательно изучил мой характер и наклонности. Думаю, он расспрашивал об этом даже моих любовниц, равно как друзей и врагов. Он, наверное, не поленился заглянуть под каждый камень в поисках сведений обо мне.
— И если бы отец не погиб, он представил бы мне вас как моего будущего супруга?
— Да. — Джастин остановился и посмотрел на Арабеллу сверху вниз. — Ваш отец всегда говорил мне о вас с таким восхищением, что я ожидал увидеть сладкоголосого ангела, спустившегося с небес. Я думал, что при одном взгляде на вас меня охватит благоговейный восторг, что ваша доброта согреет мне сердце и я буду ослеплен исходящим от вас небесным сиянием. Он с гордостью рассказывал мне, что вы умнее и сообразительнее многих мужчин, что вы считаете быстрее, чем он сам, что он обучил вас игре в шахматы и вы превзошли его через каких-нибудь два года. Он говорил, что вы храбрая и решительная. Словом, он уверил меня, что мы с вами идеально подходим друг другу. Однако, после того как я имел честь познакомиться с вами, кузина, я понял, что он всего лишь хотел, чтобы я встретился с вами в самый последний момент, то есть не раньше, чем вы достигнете брачного возраста. И он поступил весьма предусмотрительно — видимо, слишком хорошо вас знал.
— Брачный возраст, — задумчиво повторила она, глядя прямо перед собой, затем гневно вскинула на него глаза. — Да я ни за что не соглашусь стать женой такого негодяя, как вы.
— И все-таки, полагаю, это лучше, чем взять в мужья внебрачного сына, — заметил Джастин с притворным вздохом.
Что за чепуху она несет? Все это нисколько к делу не относится. А она уже снова смотрела на него с неподдельным изумлением.
— Вы говорите, «брачный возраст»? Но то же самое и отец написал мне в своем письме. Такое совпадение мне кажется весьма странным, сэр.
— Тут нет ничего странного. Мы с вашим отцом частенько говорили о вас. Но я не читал вашего письма. Граф адресовал его лично вам, и никому другому. Однако вы, я думаю, понимаете, что у нас было достаточно времени обсудить все детали.
— Значит, вы хотите сказать, что собираетесь в точности следовать указаниям моего отца?
— Вы не настолько глупы, кузина, чтобы не понимать…
— Я вам не кузина, и не смейте называть меня так!
— Как же прикажете вас называть?
— Я буду обращаться к вам «сэр», а вы можете звать меня «мэм».
— Слушаюсь, мэм. Итак, как я уже сказал, вы далеко не дурочка и прекрасно понимаете, что женитьба на вас очень выгодна для меня. О, не сомневайтесь, деньги у меня есть — я не охочусь за богатым приданым. Да к тому же, если бы ваш отец заподозрил меня в этом, он не подпустил бы меня к вам и на пушечный выстрел. Да, деньги у меня есть, но их не достаточно, чтобы содержать Эвишем-Эбби, а ведь теперь я граф Страффорд, и это входит в мои прямые обязанности. Мой долг — не дать этой груде развалин рассыпаться в прах на моих глазах. Таким образом, если я женюсь на вас, это спасет Эвишем-Эбби и вас, мэм. Если вы внимательно прочитали письмо вашего отца, у вас не должно оставаться никаких сомнений на этот счет.
— Так вы женитесь на мне из-за моих денег? — Голос Арабеллы звучал ровно, безжизненно.
Джастин, пожав широкими плечами, кивнул:
— Конечно, это одна из причин, и ее нельзя полностью сбрасывать со счетов. Но и вы тоже сможете извлечь для себя определенную выгоду из нашего союза.
Он, заметив, что руки ее снова сжались в кулаки, внутренне вскипел. Он старался быть честным и откровенным с ней, как и ее отец. Ну хорошо же, он не будет с ней церемониться. Арабелла этого не заслуживает.
— Если вы откажетесь принять мое предложение, мэм, боюсь, что в скором времени вы окажетесь без гроша. Полагаю, выражение «без гроша» вам мало о чем говорит, и поэтому позвольте мне просветить вас на этот счет: несмотря на блестящее воспитание, которое вы, по-видимому, получили, без денег вам не продержаться и недели в нашем гордом и жестоком обществе. — Джастин сделал паузу и окинул ее с ног до головы холодным оценивающим взглядом. — Впрочем, с вашими лицом и фигурой — если бы вы не были такой худой — вы вполне могли бы стать содержанкой какого-нибудь богача.
Арабелла расхохоталась ему в лицо при этих словах:
— Так вот оно, мнение мужчин! Ваши доводы неубедительны, сэр. Однако, я полагаю, это все, что вы можете придумать. Вы, наверное, заметили, что с самого начала, там, у пруда, произвели на меня весьма неблагоприятное впечатление. После того как вы порвали мой рукав в библиотеке, я вас уже ненавидела. А сейчас, будь у меня с собой кинжал, я бы не задумываясь воткнула его вам между ребер. Отец в вас ошибся. Вы просто негодяй и мне отвратительны. Убирайтесь к черту!
В голосе графа послышались насмешливые нотки, когда он заметил в ответ на ее тираду:
— Вы меня разочаровали, мэм. Сегодня утром вы были куда красноречивее. Вы ненавидите меня, я вам противен, вы хотите, чтобы я убирался ко всем чертям, но я все же скажу вам то, что должен сказать. Если вы не согласитесь стать моей женой, вы будете вынуждены покинуть Эвишем-Эбби в течение двух месяцев. Если вы надеетесь, что я позволю вам остаться здесь как бедной родственнице, вы глубоко ошибаетесь. Я собственноручно вышвырну вас отсюда. В конце концов, почему я должен заботиться о вас? Своим поведением вы начисто отбили у меня охоту предоставлять вам угол в моем доме. А вам известно, что с сегодняшнего дня, после прочтения завещания, это мой дом, мэм. Я здесь хозяин, а вы — пустое место.
У Арабеллы все поплыло перед глазами, желудок стянуло узлом, к горлу подкатила тошнота. Ее упорядоченный, привычный жизненный уклад, ее казавшееся нерушимым положение любимой дочери графа Страффорда — все это внезапно рухнуло в один миг, словно древние стены старого аббатства. Этот заносчивый господин прав в одном — у нее ничего, ничего не осталось. Он теперь хозяин, а она никто. Колени несчастной подкосились, она упала на траву, и ее буквально стало выворачивать наизнанку. Арабелла почти ничего не ела с утра, и поэтому ее всю колотило от сухих спазмов.
Граф остановился и оторопело уставился на нее. Только теперь он начал понимать, в чем дело. Мысленно он ругал себя самыми последними словами — Арабелла, наверное, и не знала таких проклятий. Он ошибочно принял ее презрительную браваду за тщеславное, гордое высокомерие. Внезапная смерть отца, неожиданно объявившийся наследник, завещание графа — все это явилось для нее большим потрясением. Он совершил непростительную оплошность — нельзя было обращаться с ней так жестоко. Боже правый, ведь она еще совсем ребенок и в душе, наверное, умирает от неловкости и смущения. Она уверена, что ее предал единственный человек на земле, которого она любила и которому верила безоговорочно, — ее отец.
