Книга Сестры-соперницы - Виктория Холт

— Он счастлив, — сказала я.

— Ты всегда гордилась тем, что никогда не лжешь. Ты всегда заявляла, что притворяться бесполезно. Не забывай об этом, Берсаба. Я рада, что это не ты хотела отравить меня. Я думала, это ты.

— Ты не должна была так думать.

— Да, но я так думала. Потому что я знала, что кто-то этого хочет. Мне бы следовало вспомнить свой первый случай. Я ведь думала, что это произошло из-за испуга. Они меня убедили. Но теперь-то я вспомнила: миссис Черри дала мне тогда какой-то настой. Должно быть, она добавила в него что-то, отчего у меня случился выкидыш. Она хорошо знает травы. Она любила того мальчика и была готова ради него на все. Она боялась, что если я рожу здорового ребенка, то он станет наследником, и решила бороться за своего внука всеми средствами.

— Не думай сейчас об этом. Это все в прошлом. У тебя есть ребенок. Он поправляется, Анжелет, и будет здоровеньким мальчиком — так говорит Грейс, а она в этих делах понимает.

— Но я хочу об этом думать. Я хочу, чтобы мы до конца поняли друг друга. Теперь мне все совершенно ясно. Бедная Магдален! Какой ужас она пережила, и случилось это в церкви, целых девять месяцев она скрывала все это от Ричарда.

— Лучше бы она все рассказала ему.

— Она не могла, Берсаба. Я ее понимаю. Она боялась его, боялась, что он от нее отвернется. Я понимаю. Я поступила бы точно так же. Ты сильная, уверенная в себе. Ты бы знала, что делать. Но я ее понимаю… А потом Магдален умерла, родив этого… это существо… которое было внуком миссис Черри, и она была готова на все ради него. Мы не должны слишком строго судить миссис Черри. Во всем виновата любовь, Берсаба. Не надо забывать об этом.

— Из-за этого она ставила под угрозу твою жизнь…

— Только ради внука. И я не думаю, что она намеревалась убить меня. Ей просто хотелось, чтобы у меня не было ребенка. Постарайся понять ее, Берсаба. Пожалуйста, постарайся.

— Анжел, — сказала я, — ты помнишь, мы говорили о том, как разные свойства натуры — хорошие и дурные — поделены между нами? Тебе достались все хорошие качества, а мне — все дурные.

— Это не правда. Ты гораздо больше меня заслуживаешь внимания. Так считал Ричард… и Люк… и дети тоже. Давай говорить откровенно. Я хочу, чтобы ты вышла замуж за Ричарда… если он останется в живых.

— Жена Ричарда поправится. Когда он вернется, она покажет ему их прелестного ребенка, Дикона, и тогда все пойдет по-другому. Не забывай о том, что все эти годы над ним висела мрачная тайна. Такого рода тайны часто ломают людские натуры.

— Как ты думаешь, он вернется?

— Эта дурацкая война не будет длиться вечно.

— А если победят «круглоголовые»?

— Все равно будет какой-то выход.

— Если он вернется…

— Когда он вернется, — твердо сказала я, — ты будешь встречать его здесь.

— В его доме, почти превратившемся в руины.

— Ты как-нибудь здесь проживешь. Это долго не протянется, а уж Ричард будет знать, что делать.

— А ты, Берсаба?

— Я давно все решила. Я отправлюсь домой. Заберу с собой детей — Арабеллу, Лукаса, и Феб вместе с ее Томасом. Мы поедем в Корнуолл, к нашей матери. Ты сомневаешься в том, что она нам обрадуется?

— Она будет в восторге, Берсаба.

— Я скажу ей, что ты осталась ждать своего мужа.

С этим она согласится.

— А когда он вернется…

— Я буду уже далеко. Как только ты выздоровеешь, я уеду. За тобой присмотрят Грейс и другие слуги. Ты дождешься его возвращения. Солдаты сюда больше не придут. Они уже оставили свою визитную карточку в этом чудесном доме. После их посещения он перестал быть чудесным, и это вполне должно их удовлетворить. А теперь полежи и отдохни, Анжелет. Я принесу тебе молока.

Она слабо улыбнулась.

— Тебе всегда нравилось приносить мне молоко.

— Мне и сейчас это нравится. У нас есть две прекрасные молочные коровы, которых наши круглоголовые приятели соизволили нам оставить. — Я нагнулась и поцеловала ее. — Ты должна поправиться, — сказала я, — и меня это очень радует.

— Это приказ? — спросила Анжелет.

— Конечно.

Через два дня ее состояние ухудшилось, и Грейс мрачно заметила, что у нее, кажется, началась лихорадка.

Я все время сидела около сестры. Она успокаивалась только тогда, когда я держала ее за руку.

— Как странно, Берсаба, — сказала она, — что остается только одна из нас.

— Нет, нет… Этого не будет.

— Это будет. Я-то знаю. Теперь я хотела бы серьезно поговорить с тобой, Берсаба. Позаботься о Диконе.

— Обещаю.

— Выйди замуж за Ричарда… если он вернется. Ты можешь сделать его счастливым. Мне это не удалось. Я недостаточно умна. Ты умела и развлечь его, и дать ему все остальное. Неужели ты думаешь, что я ничего не понимала? Мне кажется, я впервые заметила это, когда вы играли в библиотеке в шахматы. Он просто оживал рядом с тобой. Вы будете счастливы… Теперь ведь больше нет никаких тайн, правда же? Никаких призраков… привидений… никаких оживших секретов из прошлого. Теперь все наконец ясно… Пожалуйста, сделай все так, как я тебя прошу, Берсаба.

Я продолжала настаивать:

— Ты обязательно поправишься. Как же я смогу жить без тебя? Ведь нас всегда было двое…

— Знаешь, иногда лучше остаться одной. Я счастлива оттого, что мы сейчас вместе с тобой… и что мы понимаем друг друга. Я была такой глупой. Когда я узнала про вас с Ричардом, то решила, что ты хочешь убить меня. Вот за это я и заслуживаю смерти.

— Никогда в жизни не слышала подобных глупостей. Ричард любит тебя. Я уезжаю отсюда… Я собираюсь оставить тебя счастливой. У тебя теперь есть крохотный сыночек, а у меня — мои дети.

— У нас обеих дети от него, Берсаба. Видно, так и должно было случиться. Ну конечно, мы с тобой должны были полюбить одного и того же человека. Ведь мы — это единое целое. Я счастлива, Берсаба, что ты остаешься жить и что в моем уходе есть какой-то смысл.

Я пыталась спорить с сестрой, поскольку мне было невыносимо слушать ее. Я проклинала себя за все случившееся и находила мало утешения в том, что она не проклинает меня.

Я просидела возле нее всю ночь, а на рассвете она умерла.

Еще никогда в жизни мне не было так одиноко.