Книга Викинг. Бог возмездия - Джайлс Кристиан

Они бежали по скользкой тропинке, ведущей к берегу, а последняя песнь клинков людей Осойро звучала в ушах Сигурда, точно уходящий в небо дым. И, когда они скатились к пристани, его сердце запрыгало в груди, словно лосось, – он увидел, что Руна, Вальгерда и Карстен уже находятся на борту «Рейнена», корабля его отца, и драккар готов выйти в море.

– Значит, мы отплываем? – спросил стоявший у мачты Карстен, пряча в бороде улыбку.

Воины быстро забирались на корабль; некоторые бросились помогать с парусами, другие взялись за весла, чтобы установить их в уключины. Все понимали, что им потребуются ветер и весла, чтобы оказаться как можно дальше от ярла Рандвера.

– Рад снова видеть наш драккар, – сказал Улаф, забрав из рук Брама весло, и они вдвоем приготовились оттолкнуть «Рейнен» от пристани.

Сигурд все еще тяжело дышал, но его ноздри наполнил так хорошо знакомый запах «Рейнена»: смолистый аромат сосны, смазанные дегтем веревки, влажный шерстяной парус и соленая вода, просочившаяся в трюм между камнями балласта.

– Нам следовало их поджечь, но они слишком пропитаны влагой, к тому же нам не хватило времени, – сказала Вальгерда, кивнув в сторону другого корабля Харальда, «Морского орла», и любимого драккара Рандвера «Волк фьордов», которые остались без команд и, покачиваясь на волнах медленно дрейфовали прочь от причала – Вальгерда успела перерезать швартовые.

– Ты дала нам шанс, – сказал Сигурд, благодарно кивнув Вальгерде.

Повернувшись к холму, он увидел, что там уже появились люди Рандвера, проклинавшие все на свете, – два дрейфующих корабля и уходивший под парусом «Рейнен».

– Ну, никто не посмеет сказать, что мы не испортили им свадебный пир, – крикнул Улаф, и его слова вызвали громкий смех воинов, все еще покрытых кровью после тяжелого сражения.

Однако это не помешало им вовсю налегать на весла, и поднявший парус драккар набирал ход. Большинству из них приходилось стоять, потому что на корабле не оказалось походных сундучков.

– На «Волке фьордов» были сундучки, – сказала Руна, подходя к Сигурду, – и он сказал, что нам следует выбрать именно тот драккар, – продолжала она, кивком показав на стоявшего за рулем Карстена. – Но я убедила его, что ты предпочтешь «Рейнен».

Сигурд увидел, что она отчаянно дрожит, и обнял за плечи, поморщившись от боли во всем теле. Впрочем, он сомневался, что получил серьезные ранения.

– Неужели ты думаешь, что отец оставил бы «Рейнен» и предпочел эту кучу козьего дерьма? – спросил он, глядя на Рандвера, который уже спустился на причал и выкрикивал команды своим людям, метавшимся по берегу и не понимавшим, что делать дальше; однако несколько человек отыскали маленькую лодку и отплыли за «Волком фьордов».

Дрожащей рукой Руна убрала с лица прядь все еще мокрых волос и спросила, следует ли ей тоже сесть на весла, но Сигурд покачал головой.

– Очень скоро наши паруса поймают ветер, а Карстен – хороший рулевой. – Он снял плащ, с облегчением отметив, что на нем совсем мало крови, накинул его на плечи сестры, поверх ее собственного – на случай, если она все еще не согрелась, – и сказал, указав на скамью возле кормы: – Отдохни, пока есть возможность.

Потом Сигурд повернулся, чтобы посмотреть на свою усталую мрачную команду.

Кетиль Картр не греб; его лицо смертельно побледнело, он потерял много крови, и сейчас стоял и смотрел в сторону берега, сберегая оставшиеся силы. Лицо Бьорна искажала гримаса боли, бринья на боку была рассечена и испачкана кровью. И если б голова Агнара была корпусом корабля, то команде пришлось бы сейчас вычерпывать воду – его лоб пересекала длинная глубокая рана.

К тому же, они оставили пятерых своих братьев на холме, и Сигурд знал, что это и есть самая серьезная рана.

– Пусть их яйца съежатся и отвалятся, Асгот! – обратился Убба к стоявшему на корме годи, который поднял руки к небесам, словно произносил гальд, направленный на оставшихся на берегу врагов.

От его резкого голоса стыла кровь, даже если ты не знал, какое именно заклинание он творит, пользуясь древним сейдом. Однако Сигурд слышал, что Асгот поет о скорой гибели ярла Рандвера. И у него не будет погребального костра героя, лишь холодная сталь и ледяная могила, – вот почему все находившиеся на борту «Рейнена» мужчины и женщины радовались, что гибельное проклятие годи не направлено против них.

– Вполне достаточно. Убирайте весла, парни! – приказал Улаф, вытаскивая свое весло из уключины и укладывая его вдоль борта.

Ветер уже наполнил парус, и работа нескольких гребцов уже ничего не могла изменить. Улаф подошел к Сигурду, который стоял на корме и наблюдал, как люди Рандвера возвращают «Волка фьордов» к причалу, где их ждали остальные, направив копья к небесам, где низкие тяжелые тучи медленно плыли на восток. В воздухе метались пронзительно кричавшие чайки – возможно, отвечали на древнее заклинание Асгота, – и беловолосые дочери Ран появлялись то там, то тут, словно спасались от гнева ярла.

– Интересно, что случилось со стариной Солмундом и Хагалом, – сказал Улаф.

Сигурд знал, что его старый друг пытается отвлечься от мрачных мыслей. Они нигде не видели «Морской свиньи» и кораблей Рандвера, которые преследовали кнорр и скрылись на западе. Команды кораблей, вернувшиеся обратно и спасшие шкуру ярла, должно быть, поджидали Сигурда в засаде за другим островом, и он не сдержал улыбки при мысли о том, какие усилия приложил враг, чтобы его поймать.

– Послушайте, – сказал Свейн, прикладывая к уху ладонь. – Мне кажется, я слышу, как скрипит задница Песни Ворона.

Улаф ухмыльнулся.

– Тут я не стал бы его винить – за ним по пятам гнались четыре корабля. Но если послушать еще внимательнее, то можно услышать смех старого Солмунда. Шлюхины дети умрут от голода прежде, чем догонят старого козла.

– Тогда будем надеяться, что мы не столкнемся с ними, когда они сдадутся и повернут к дому, – сказал не отходивший от руля Карстен.

– Но если встретим, то узнаем, какой ты рулевой на самом деле! – заявил Улаф.

Однако его слова совсем не встревожили датчанина.

Сигурд стоял вместе с Улафом; ветер ерошил их бороды и сушил запекшуюся на коже и кольцах бриньи кровь. Однако зловещее молчание тяжелым облаком накрыло их – так растекается лужа крови. Далеко позади вражеский корабль, наконец, поймал восточный ветер и устремился в погоню, оставляя за кормой пенный след. Складывалось впечатление, что Рандвер так же сильно хотел убить Сигурда, как Сигурд мечтал поквитаться со своим кровным врагом. В конце концов, общие мысли выразил Улаф.