– Я не буду даже приближаться. Постарайся заснуть. – Доминик направился к выходу.
Уже у самой двери Ромео неожиданно окликнул его:
– Откуда ты узнал, где меня искать?
Мэйз замешкался, словно раздумывая над тем, стоило ли ему говорить то, что он собирался сказать.
– Это странно прозвучит, но мне все это снилось.
Ромео с удивлением приподнялся, на миг позабыв о боли.
Мэйз кивнул сам себе:
– Мне снилось, как мы столкнулись в воротах, как я никак не мог выбраться из машины из-за своего тупого шофера. Я хотел последовать за тобой. Я видел, как ты ехал по той дороге. Потом я гнался за твоей машиной до самого грота. Только во сне я тебя не догнал. Так что, когда все случилось наяву, я уже знал, что обязан не пустить тебя в грот, во что бы то ни стало.
Доминик откинул прядь волос со лба и шагнул за дверь:
– И еще у меня есть джи пи эс…Попробуй уснуть, Ромео. Это пойдет тебе на пользу.
2.
Дьявол был вне себя. Каким образом вдруг спутались все карты?! Как это могло произойти?
«Это какое-то безумие!» – Восклицал он, с раздражением отмахиваясь от чертовок, которые пришли, как всегда в этот час, чтобы золотыми гребнями расчесать его рыжие волосы.
Он расталкивал их, выскакивал из лилейного ложа и начинал бегать по покоям взад и вперед.
Он разводил руками и обращался сам к себе: «Как он мог сделать такое? Ему же ясно было показано: не мешать! Не догонять! Дать парню спокойно разбиться. Он был бы уже здесь! Здесь! Здесь!» – Лукавый вырвал гребень у одной из чертовок и со злостью швырнул его на пол. Но этого ему показалось мало, и он скинул кувшин с вином со столешницы камина. Глядя, как напиток темно-красной, пахучей лужицей медленно растекался по роскошному ковру, оставляя на нем почти кровавое пятно, Черт взбеленился еще больше и принялся пинать кувшин ногами.
«Его душа должна была уже читать мне свои стихи здесь! Ничего не понимаю! – Закричал он. – Чертов человек! Он не должен был догонять его! Почему он это сделал?! Это какое-то дурное предзнаменование! Очень дурное! Если об этом узнает братец, он проест мне все мозги нравоучениями о гармонии двойственности и человеческом выборе! А ведь он об этом узнает! Но как это может быть? Я не давал Мэйзу никаких приличных добродетелей! Эта душа из моих укромных запасов! Бог не мог ничего ему дать! Чертовщина какая-то!»
Он взял себя в руки снова уселся в лилейное ложе. Чертовки терпеливо возобновили свое занятие. Расчесывать Дьявола было непростой задачей. Их плавные движения и тихое мурлыканье немного успокоили его.
«Ладно. – Решил он. – Должно быть, он неправильно истолковал мой знак. Всего лишь человек – он мог и ошибиться. Дам им еще один шанс. А там уже видно будет».
На том Дьявол с собой согласился и совсем успокоился. Он даже задремал.
3.
– Только тихо, не шуми. Он еле заснул. – Прошептал Доминик, пропуская Анаис в дверь комнаты Ромео. Она кивнула, вошла на цыпочках и замерла у кровати юноши. Доминик остановился за ее спиной.
Ромео выглядел совершенно измученным. Раньше он часто улыбался во сне. Сейчас же, вместо улыбки на его лице поселилась гримаса боли.
Анаис обернулась в сторону Мэйза и с жалостью кивнула на Ромео.
– Он почти не спал три дня. – Тихо сказал Мэйз. Его сердце тоже сжималось, но облегчить его страдания он не мог: Ромео было необходимо пройти через это испытание. И все об этом знали.
– Бедный мальчик. – Прочел Доминик по ее губам.
Анаис склонилась над кроватью и прикоснулась губами к его лбу. Затем она подала знак Мэйзу, что хочет выйти из комнаты.
– Я не знала, что он принимал наркотики. Я не замечала… – Недоуменно сказала она, когда дверь за ними закрылась.
– Здесь, в Лос-Анджелесе, это почти неизбежно. Он просто оступился. – С сожалением произнес Мэйз. Сердце его вдруг болезненно кольнуло оттого, что он снова лгал. Но разве он мог признаться ей, что был не спасителем, но главным виновником мучений Ромео.
– Ты сам присматриваешь за ним?
– По вечерам – да. Днем я… занят…– Ему стало, почему-то неловко за свои слова.
– Занят? Шумихой вокруг своей книжки? – В ее интонации сквозило презрение.
Доминик предпочел промолчать.
Они вышли из дома.
– Я хотел…извиниться… – Он замялся. Просить прощения ему всегда было тяжело. – За тот…вечер.
Анаис окинула его долгим, внимательным взглядом. Доминик уставился на свои босые ноги.
– Ты ужасный человек, Дом. Непонятно, как другие этого не видят. Но, похоже, что на этот раз ты действительно отвечаешь за свои слова.
– Не держи на меня зла. Я не знаю. Я был не в себе. – Мэйз продолжал упорно рассматривать пальцы своих ног.
– Нет, дорогой, как раз тогда ты был в себе. Но всегда можно измениться. Мы можем остаться друзьями. Я скучаю по тебе, Дом. Несмотря на все твои мерзости.
Доминик глянул на нее исподлобья. После всего, что он натворил, он не рассчитывал услышать даже такое.
В тот вечер, когда он неожиданно для себя обнаружил, что не испытывал к ней прежнего влечения, он испугался, что потерял ее навсегда.
И хотя от нее обычно было много беспокойства, он безумно скучал по ней. По их красноречивому молчанию ночи напролет, по ее блуждающему взгляду. По поцелуям в шрам около рта, наконец! На самом деле, Анаис была нужна ему. И он в полной мере осознал это, когда ждал, пока темно-синий «Мини», собьет его насмерть.
Анаис приподнялась на носочки и обняла его.
– Вот, опять ты провоцируешь меня. – Попробовал пошутить Доминик.
– Нет, Дом, я просто тебя обнимаю. – Она звонко чмокнула его в лицо. – Не знаю, почему я продолжаю верить в тебя? Может быть, я просто не хочу признавать правду, что ты – подлец. А может быть… – она передернула плечами.
Доминик вздохнул и на этот раз сам обнял ее, тесно прижимая к себе. Как он раньше не ощущал того, какой внутренний покой приносило ему ее тепло!
Ощущение блаженства воцарилось всего на миг, но за этот миг он успел отдышаться от чувства вины и беспокойства за Ромео. Эти новые для него мучители терзали его подспудно, но беспрерывно. Он, не привыкший страдать угрызениями совести, сильно уставал от них.
– Побудь со мной… – попросил Доминик. Анаис аккуратно высвободилась из его объятий.
– Нет. А то, не дай Бог, на тебя опять что-нибудь найдет. В следующий раз, Дом.
Когда она уехала, Доминик вернулся в дом и снова поднялся наверх. Он остановился у двери комнаты Ромео, напряженно прислушиваясь. С той стороны не доносилось ни звука.
Мэйз с облегчением вздохнул: последние три дня были сплошным кошмаром. Если бы Доминик хотя бы предполагал, насколько ужасными будут последствия «замеси», то, возможно, история пошла бы по иному пути.
