Фред снова поднял пистолет.
— Это ты все время нес сумку, — сказал он. — И у тебя был ключ.
До Хэнка дошло, что должно произойти, и в попытке защититься его голос перешел в крик.
— Я никогда эти… эти деньги раньше не видел!
Но свирепое выражение лица Фреда не изменилось, и пистолет в его руке дважды выстрелил.
Хэнк дернулся, когда две пули вошли в него, и рухнул на пол. Он был мертв еще до того, как коснулся пола.
Фред, трясясь от ярости, смотрел вниз на тело. Босс, с жестким выражением лица, тоже смотрел на Хэнка.
Я опустился на койку, все еще держа в руках пиджак. Через пару секунд я положил его и на несколько дюймов переместил руку. Когда я снова встал, в моей руке был пиджак босса.
— Ну вот, — тихо проговорил я. — Теперь, как я понимаю, вы будете делить деньги только на две части.
Они взглянули на меня, и глаза Фреда, смотревшие на пиджак, сузились.
— Ну-ка, ну-ка, — почти закричал он.
Он вырвал пиджак у меня из рук и повернулся к боссу.
— Это твой пиджак, а не Хэнка, — угрожающе произнес он.
Я начал пятиться в сторону кладовой.
Босс озадаченно нахмурился, посмотрел на пиджак, а потом на меня.
Его глаза расширились, когда он вдруг все понял.
— Не будь дураком, Фред. Неужели ты не видишь, что происходит?
Но Фред не слушал. На его лице опять появилось выражение ярости.
— Ты, сопливый идиот… — истерически закричал босс.
Прогремел выстрел.
Я бросился в кладовую и захлопнул за собой дверь.
Двигаясь в темноте на ощупь, я оттянул доску, прикрывавшую мой капкан. Потом спрятался за одной из бочек с картошкой и стал ждать.
Прошло не более полминуты, когда Фред открыл дверь. Его силуэт вырисовывался на фоне света. Одной рукой он держался за дверной проем, в другой был пистолет.
Я позвал его по имени и бросил в него картофелину. Она попала ему в грудь, и он выстрелил в темноту.
Потом он что-то пробормотал и шагнул вперед.
Сделав второй шаг, он завопил, когда челюсти моего капкана с треском захлопнулись.
Я шарил рукой по стене, пока не нащупал лопату. Он был стиснут стальными челюстями, когда я размахнулся и ударил его лопатой по голове. Одного удара было достаточно.
Я подобрал с пола его пистолет и осторожно вошел в хижину. Босс был мертв, как и Хэнк, мертв, как и Фред.
Потом я налил себе выпить.
Предстояла тяжелая работа — тащить этих троих в лес и там закапывать.
Но по крайней мере не было проблем с тем, где именно я это сделаю. Небольшой овражек позади хижины вполне подходит. Там достаточно места еще для троих.
Именно там я закопал около года назад Вилли Стивенса, после того как мы ограбили банк. Мы взяли всего пять тысяч, и я подумал, что не стоит их делить.
Я нашел у Хэнка ключ и пошел посмотреть на свои деньги.
Джек Риччи ОРЕЛ ИЛИ РЕШКА
— Я гражданин и исправный налогоплательщик, — заявил я. — И требую, чтобы вы по окончании своей опустошительной деятельности все вернули в первоначальное состояние.
— Пусть это вас не беспокоит, мистер Уоррен, — сказал инспектор полиции сержант Литтлер. — Городские власти об этом позаботятся. — Он улыбнулся. — Независимо от того, найдем мы что-нибудь или нет.
Он, разумеется, имел в виду тело моей жены. Пока они его не нашли.
— Для этого вам придется потрудиться, сержант. Весь сад перекопан. Лужайка похожа на вспаханное поле. Вы перевернули вверх ногами весь дом, а теперь, я вижу, ваши люди тащат в подвал отбойный молоток.
Мы сидели на кухне, и Литтлер не спеша потягивал кофе. Он все еще был преисполнен уверенности.
— Общая площадь Соединенных Штатов составляет три миллиона двадцать шесть тысяч семьсот восемьдесят девять квадратных миль, включая водоемы.
Он явно выучивал такие цифры специально для подобных случаев.
— Включая Гавайские острова и Аляску? — язвительно спросил я.
Он не рассердился.
— Их, я думаю, мы можем исключить. Как я уже сказал, общая площадь Соединенных Штатов три миллиона двадцать шесть тысяч семьсот восемьдесят Девять квадратных миль. Это горы, города, фермы, озера и пустыни. И тем не менее, если человек убивает свою жену, он неизменно закапывает ее на своей территории.
Естественно, подумал я. Самое безопасное место. Если это сделать в лесу, то какой-нибудь бойскаут в поисках наконечников для стрел непременно наткнется на нее.
Литтлер снова улыбнулся.
— Каков точный размер вашего участка?
— Шестьдесят на сто пятьдесят футов. Вы хотя бы понимаете, что я потратил годы на то, чтобы создать в саду слой плодородной почвы? Ваши люди подняли весь дерн, повсюду вылезает глина.
После двух часов, которые он провел здесь, он все еще был уверен в успехе.
— Боюсь, у вас будут более серьезные причины для беспокойства, чем плодородная почва, мистер Уоррен.
Через окно кухни я видел задний двор. Восемь или десять человек, служащих городского управления, под присмотром полиции серией траншей перекапывали мой двор. Литтлер наблюдал за ними.
— Мы очень основательны. Возьмем на анализ сажу из вашей трубы, тщательно проверим пепел в камине.
— У меня отопление на мазуте. — Я налил себе еще кофе. — Я не убивал жену. В самом деле не знаю, где она.
Литтлер взял еще сахару.
— Тогда как же вы объясняете себе ее отсутствие?
— Да никак не объясняю. Эмили просто упаковала ночью чемодан и ушла от меня. Вы заметили, что часть ее вещей исчезла?
— Откуда я могу знать, что у нее было? — Литтлер взглянул на фотографию моей жены, которую я ему дал. — Не сочтите за бестактность, но почему вы на ней женились?
— По любви, конечно.
Это было совершенно неправдоподобно, и даже сержант этому не поверил.
— Ваша жена была застрахована на десять тысяч долларов, не так ли? И в вашу пользу?
— Да. — Страховка, конечно, имела значение, но не главное. Основная причина, по которой я избавился от Эмили, была весьма уважительной — я больше не мог ее выносить.
Нельзя сказать, что, когда я женился на Эмили, я был охвачен пылкими чувствами. Это мне не свойственно. Думаю, что я вступил в брак главным образом под влиянием общественных представлений, что не следует слишком долго оставаться холостяком.
Мы с Эмили работали в Компании бумажной продукции Маршалла. Я — в качестве старшего бухгалтера, Эмили же была добросовестной машинисткой без каких-либо видов на замужество. Она была заурядной, тихой, скромной женщиной. Одеваться хорошо не умела; беседы ее ограничивались обсуждениями погоды. Единственным ее интеллектуальным занятием было беглое просматривание газет.
