– Тогда и я…
– Нет, Уильям, об этом и речи быть не может!
«Определенно, Уинифред скоро совсем меня задвинет», – подумала Джейн.
– Ты теперь просто обязан заботиться о своей безопасности. Ради тебя рисковали жизнью достойнейшие люди – поэтому сам ты рисковать не должен. Не имеешь права. Так что забудь про свою гордость. За тобой охотятся, поэтому мы немедленно поручим тебя заботам венецианского чиновника. Я присоединюсь к тебе через несколько недель, только сначала обеспечу наше будущее.
Джейн взглянула на опешившую, неловко молчавшую миссис Миллс.
– Как скажете, дорогие мои. Я все устрою. Будьте готовы ехать завтра перед зарей. Пришлю за вами два портшеза. Попрощайтесь здесь, ведь ваши пути временно разойдутся.
Джейн кивнула. Она радовалась перспективе сняться с места, продолжать движение; ей казалось, она скоро достигнет перекрестка, в который вплетен и ее путь. Джейн жаждала вступить на него. А еще ей хотелось избавиться от графа. С ним приятно, он хорош собой, но в жизни Джейн и так все запутано. Ей бы только продержаться до утра, не позволить графу реализовать супружеские права и при этом не разрушить отношения Нитсдейлов.
Граф и графиня обняли миссис Миллс.
– Итак, в пять утра. Вот, я принесла вам еду и вино. – Миссис Миллс указала на корзинку с крышкой. – Ни в коем случае не выходите на улицу. Здесь, по заверению моего мужа, вы в безопасности, но в Лондоне полно людей, готовых выдать вас за корку хлеба. В газете «Флаинг пост» опубликовано описание вашей внешности, милорд. Умоляю, послушайтесь моего совета.
Когда миссис Миллс ушла, Джейн начала отчаянно охать.
– Нам надо отдохнуть, – повторяла она.
Было, наверно, часов девять вечера. Уильям зажигал вторую свечу. Молчал; возможно, обиделся. «Надо утешить его», – нашептывала Уинифред. Джейн не реагировала.
– Поешь, милый. Я совсем не голодна.
– Мне тоже не до еды, – отвечал Уильям, глядя на Джейн. Она догадалась, на что он намекает.
– Не сейчас, милый, – зачастила Джейн. – Разве это хорошо – после кровавого зрелища, которому нынче мы стали свидетелями?
– Супружеская близость лечит раны, – шептал Уильям, беря руки Уинифред, покрывая их нежными поцелуями. Очень быстро он перешел к шее и мочкам. О, как сильны были его объятия! У Джейн снова закружилась голова.
«Я не могу!» – стонала она.
«Ты должна», – отрезала Уинифред.
«Это касается только вас двоих! – Джейн чувствовала, как растаяла Уинифред от прикосновения знакомых губ. – Пожалуйста, избавь меня от этого. Так нечестно. Все слишком запуталось, к чему новые осложнения?»
«Джейн, милая, а не ты ли осложнила мою жизнь? Помнишь, как я просила избавить меня от участия в интимнейшем из процессов? Помнишь лорда Саквилля? Или ты забыла, что повинна в моем падении?»
Джейн вздрогнула от этого упрека. Верно: тогда они с Саквиллем были не одни. Как ей удалось уломать «хозяйку»?
Уинифред прочла ее мысли.
«Постарайся затеряться, не думай обо мне, пока я стану ублажать моего супруга… и мое тело».
Все произошло быстро. Джейн удалось «затеряться». Когда она вернулась, Уильям уже тихонько похрапывал в ухо жене, а Уинифред лежала, свернувшись калачиком, прижавшись к нему. Однако Джейн предстояло прояснить один важный вопрос.
Граф и графиня лежали одетые, открытыми оставались только лица и кисти рук. По каморке свистели сквозняки, холод проникал сквозь рассохшуюся оконную раму, искал обнаженную человеческую плоть.
«Который час?» – спросила Джейн.
«Почти четыре утра», – отвечала Уинифред.
«Откуда такая точность?»
Уинифред усмехнулась.
«Этим странным даром наградила меня природа. Жаль, что умение определять время не годится для зарабатывания денег. Деньги, милая Джейн, мне бы не помешали – скоро мы с Уильямом станем изгнанниками, полностью зависящими от щедрости европейских католиков».
«Их там предостаточно», – хмыкнула Джейн.
Повисла неловкая пауза.
«Прости, что принудила тебя участвовать в акте супружеской близости».
Итак, Уинифред сама начала. Возможно, ее готовность объяснялась тем, что Джейн необходимо было расставить все точки над «i». Вопрос висел в воздухе между ними – его следовало озвучить.
«Уинифред, ты теперь уже не та бледная тень, какой была, когда появилась я».
«Верно».
«Я очень рада. Надеюсь, это значит, что недалек час моего возвращения».
«Откуда ты пришла, Джейн? Я время от времени слышала обрывки твоих мыслей. Я ничего не понимала. Мне все чаще кажется, что ты из будущего!» – Уинифред будто не верила своей догадке.
Джейн сообщила, из какого конкретно будущего ее занесло.
«То есть ты будешь жить через двести лет после меня? В голове не укладывается!»
«Да, в это трудно поверить. Но объяснять я не стану».
Впрочем, Джейн рассказала о причинах и обстоятельствах своего появления.
«Значит, ты собираешься замуж за Уилла Максвелла?» – недоверчиво уточнила Уинифред.
«Твой муж и мой жених тесно связаны через поколения», – сказала Джейн, уклонившись от прямого ответа.
«Удивительно! Я бы ни за что не поверила, если бы на себе не испытала. Но ты не ответила на мой вопрос. Ты действительно хочешь выйти за Уилла? Дело в том, что я физически ощущаю твое нежелание это делать».
«Я должна стать его женой».
«Почему?»
«Сама подумай, на какие жертвы я ради этого пошла».
«Это не ответ, Джейн».
Джейн скривилась.
«Ты живешь в такое время и в таком обществе, где все дышит романтизмом. И тем не менее твои современники заключают браки с равными себе по богатству и родовитости».
«Лично я вышла замуж по любви. И знаешь что? По-моему, в каком бы веке люди ни жили, важнее любви ничего нет. Ибо к чему все остальное, когда отсутствует любовь?»
«Любовь», – протянула Джейн – так произносят слово, смысла которого не понимают.
«Ты любишь Уилла Максвелла?»
«Я должна его любить».
«Звучит неубедительно. Любовь – в смысле, любовь мужчины и женщины – подобна сумасшествию. Влюбленный не заботится о собственной безопасности; если понадобится, умрет за предмет своей любви».
«Вот именно. Я рисковала жизнью ради Уилла».
«Ты рисковала жизнью ради себя, Джейн. Ты думала о своем будущем, а не о будущем Уилла».
«Не говори так». – Обвинение резануло по сердцу.
«Нет уж, скажу. Потому что таково мое мнение. За время наших странных отношений я успела тебя узнать, Джейн. Ты пытаешься сама спастись, а не спасти Уилла Максвелла. Ты хочешь выйти за него потому, что тогда, как тебе кажется, жизнь наполнится смыслом. А не потому, что понимаешь, как нужно любить этого человека».
