В спешке он забыл о всякой осторожности, однако огонь, внезапно вспыхнувший в глазах Элайны, напомнил ему о собственной опрометчивости.
— Сегодня я оденусь так, как подобает мисс Макгарен!
— Макгарен? — переспросил он с изумлением. — Ты хочешь предстать перед всеми девушкой из ирландского клана?
— О нет, сэр! Не ирландского, а клана шотландских горцев!
— Видимо, ты имеешь в виду нищих оборванцев, если судить по этим лохмотьям! — Коул презрительно фыркнул. Он уже давно возненавидел черное платье Элайны.
— Лохмотьям? Да это платье всю жизнь служило мне верой и правдой, и оно отлично годится для того, чтобы принять любого янки!
По глазам мужа Элайна сразу поняла, что он едва сдерживает гнев.
— Ты задумала это лишь для того, чтобы унизить меня в присутствии друзей! — Прежде чем Элайна успела отстраниться, Коул протянул руку, схватил за ворот и разорвал платье почти до пояса. Вскрикнув, она повернулась к зеркалу и тут обнаружила, что ее наряд украсился огромным декольте. В глазах Элайны на мгновение вспыхнуло пламя, и вдруг она превратилась в олицетворение настоящей женщины — манящей и покорной.
— Но, Коул… — улыбаясь, негромко произнесла она и приложила ладонь к его груди.
Теперь, когда Элайна Макгарен Латимер стала столь обольстительной, Коул насторожился. Он пытался понять, что она задумала, но так и не смог догадаться, откуда следует ждать удара. Тем временем Элайна медленно расстегивала его жилет.
— Хотела бы я знать, — проговорила она, с нежной улыбкой вытаскивая его рубашку из-под пояса брюк, — как вы выглядите… В разорванной одежде!
Стремительным движением она рванула полы рубашки, обнажая его грудь, а затем, видимо удовлетворенная результатом, усмехнулась. Поддев пальцем развязавшийся галстук, Элайна отступила, предоставив мужу самому искать выход из создавшегося положения.
Немного постояв в растерянности, хозяин дома мудро рассудил, что затевать ссору сейчас не стоит, и не спеша направился в сторону ванной. Элайна решительно последовала за ним.
— Будьте любезны, покиньте комнату через другую дверь, — твердо потребовала она. — Мне еще предстоит закончить туалет.
Прежде чем муж успел что-либо возразить, она вошла в ванную и захлопнула дверь у него перед носом.
Чертыхнувшись, Коул вышел в коридор и захромал к двери своей спальни, но тут же пожалел об этом: на верхней площадке лестницы он увидел Кэролайн — сестра Бреггара о чем-то оживленно беседовала с Майлсом. Заметив, в каком состоянии находится рубашка Коула, она в изумлении замерла, но он лишь коротко кивнул ей и быстро прошел мимо.
Несколько минут спустя, сменив одежду, Коул спустился к гостям и сразу заметил, что Кэролайн неотступно наблюдает за ним, однако, как только он попытался приблизиться к ней, она прикрыла лицо рукой и отвернулась.
Лишь после того как он успел трижды взглянуть на часы, Элайна наконец появилась в дверях. В комнате сразу воцарилась тишина: среди соседей уже давно ходили слухи о молодой жене Коула Латимера, но отчего-то все считали, что он выбрал дурнушку, поэтому к такому зрелищу никто из присутствующих не был готов.
Если еще минуту назад Коул и досадовал на жену, то теперь все его раздражение мгновенно улетучилось. К его несказанному удивлению, она надела-таки купленное им платье — восхитительный шедевр портновского искусства из розовой тафты.
Заметив восхищенный взгляд мужа, Элайна улыбнулась, и от этой улыбки в гостиной словно стало светлее.
Обернувшись к гостям, Коул с гордостью произнес:
— Леди и джентльмены! Позвольте представить вам мою жену Элайну.
Молчание мгновенно сменил нестройный гул голосов, гости поспешно обступили хозяйку дома, и каждый старался первым пожать Элайне руку. Коул представлял гостей одного за другим, и вскоре все в ее голове перепуталось, поэтому когда в толпе мелькнуло знакомое лицо, Элайна искренне обрадовалась, а потом, заметив, как жадно Бреггар пожирает ее взглядом, чуть не расхохоталась.
Ребекка, которую Бреггар держал под руку, сердито дернула своего кавалера за рукав.
Когда гости немного успокоились, Элайна обнаружила, что Минди стоит рядом, с обожанием глядя на нее. Она ласково обняла девочку за плечи, и та благодарно улыбнулась ей.
— Надеюсь, ты не будешь против, если я приглашу тебя потанцевать? — Коул подал знак музыкантам. — Пожалуй, я еще способен сделать несколько па…
Элайна покраснела.
— А я и не подозревала, что вы танцуете…
Положив руку ей на талию, Коул закружил ее в вальсе.
— Возможно, я и не самый грациозный из твоих поклонников, но решимости мне не занимать. Я не намерен сдаваться без борьбы тем юнцам, которые только и мечтают пригласить тебя на танец.
— По-моему, вы танцуете превосходно, — призналась Элайна.
Коул и в самом деле вел ее настолько уверенно, что она даже забыла о его больной ноге.
Нежась в объятиях мужа, Элайна невинным голосом спросила:
— Скажите, милорд, на этот раз я удовлетворила всем вашим требованиям?
— Боюсь, нет. — Коул продолжал кружить ее по гостиной. — Планка моих желаний установлена очень высоко — я всерьез сомневаюсь, что кто-либо сможет помочь мне достичь ее.
— Но по крайней мере вы позволите мне попробовать? Глаза Коула выдали его прежде, чем он успел ответить.
— Будь мы вдвоем, дорогая, я не замедлил бы предоставить тебе такую возможность.
— А как же наша сделка? — лукаво напомнила Элайна.
— К черту сделку! — Он притянул жену ближе к себе. — Теперь я мечтаю о другой сделке, более соответствующей моим представлениям о браке.
В сердце Элайны пробудилась робкая надежда. Что, если на этот раз наконец между ними все наладится и они смогут без помех наслаждаться обществом друг друга?
— Я полагаю, нам стоит об этом серьезно поговорить.
— Ты права, но я бы предпочел сделать это в более уединенном месте.
— В моей спальне?
— Пожалуй. Или в моей.
— Позднее?
— К сожалению. Я не могу оставить гостей.
Рука Элайны, покоившаяся на плече мужа, скользнула к накрахмаленному белому воротнику и осторожно погладила его шею.
— Но неужели вы ничуть не заинтересовались моей находкой?
— Дневником Роберты? — Коул вопросительно взглянул на жену. — С какой стати?
— Ну как же! Ему она поверяла самые сокровенные мысли…
— В таком случае мне лучше их не знать. — Он пренебрежительно хмыкнул.
— Однажды Роберта заявила, что у нее никогда не будет детей, и, судя по записям в дневнике, она пыталась избавиться от ребенка. Скорее всего вы об этом догадывались.
