Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
— Я изучала ее в университете, а у вас откуда такая тяга к ней?
— Нравится.
— В таком случае, вы и начинайте.
Ислам задумался, после минуты молчания произнес:
Так мы и прожили жизнь, ни разу
ни взобравшись на Фудзияму.
— Но это же не хайку.
— Нет, это пословица. Почему-то ничего другого в голову не пришло. Если бы знал, что вы придете, подготовился бы как следует. Почитайте вы что-нибудь.
После недолгой паузы Оксана произнесла:
Для чайных кустов
Сборщица листов — словно
Ветер осени.
— Прямое попадание, — сказал Ислам.
— Почему?
— В городе, где я родился, как раз выращивают чай. И осень моей жизни уже наступила.
— Я не это имела в виду.
— Еще, пожалуйста.
Парят снежинки
Густой пеленой.
Зимний орнамент.
Ислам молчал, глядя в окно на падающий снег. Оксана продолжала:
Все, чего достиг.
На вершины гор, шляпу
Опустив, прилег.
Казалась так холодна
Луна на небе рассвета,
Когда разлучались мы.
С тех пор я не знаю часа
Грустнее восхода зари.
О том, что влюблен я,
Слишком рано молва
Разошлась по свету.
А ведь только глубины сердца
Озарились думой о ней.
— Хорошо, — наконец произнес Ислам, — а кто автор?
— Честно говоря, я не помню, — призналась Оксана, — у них такие сложные имена.
— Это точно, например — Дзюнъитиро Танидзаки.
— Вот-вот, и я об этом. А это кто, поэт?
— Писатель.
— Мы переходим к прозе?
— Не думаю.
— А может быть, вы устали? Хотите, я вам постелю?
Ислам взглянул на Оксану. Возможно, это был момент истины. На языке метафор это должно было означать: «Может быть, вы желаете моего тела?» У Ислама участилось сердцебиение: не каждый день красивая девушка сама предлагает себя. Или он, как всегда, ищет подтекст там, где его нет?
— Спасибо, — сказал он, — твоя доброта не знает границ. Больше всего ненавижу застилать постель, а уж менять простыни, особенно пододеяльник!.. Лучше застрелиться.
— Все правильно, не мужское это дело.
Оксана встала и вышла из кухни. Ислам немного погодя последовал за ней. Стоял, наблюдая за ее движениями. На губах девушки была улыбка. Когда она наклонялась, он видел ее грудь.
— Ну вот, все готово, можете ложиться, — чересчур весело произнесла Оксана.
— Означает ли это, что ты можешь лечь со мной? — без обиняков спросил Караев.
— Означает, — подтвердила Оксана.
Ислам приблизился, привлек ее к себе, некоторое время он стоял, вдыхая аромат ее кожи, затем отпустил.
— Этого достаточно, — сказал он, — совсем необязательно доводить все до конца, Господу Богу угодны не дела наши, а намеренья. Тебе это зачтется, я благодарен тебе.
Оксана грациозно поклонилась, но на лице ее было недоумение. Она направилась к двери. Ислам помог ей надеть плащ.
— Провожать не надо, — сказала Оксана, — здесь недалеко.
— Я надеюсь, ты не обиделась?
Вместо ответа девушка поцеловала его в щеку и ушла.
«Соблазн был велик», — сказал себе Ислам, стоя перед закрытой дверью. Легкость, с которой Лана прислала к нему эту девушку, могла свидетельствовать о двух противоположных вещах: о благородстве и жертвенности, подтверждением чего служил ее рассказ о сегуне, либо о том, что ее память не хранила ничего об их былой любви. В любом случае, Ислам не мог принять это от нее, не разрушив светлого воспоминания о том далеком лете.
Ислам подогрел остывшее сакэ и, выключив свет, долго еще сидел в темноте, глядя в окно на падающий снег. Пытался вспомнить стихи, которые читала Оксана. Теперь он жалел о том, что ускорил события этого вечера. Так славно было сидеть зимним вечером и разговаривать!
Авантюра
Ha осуществление этого плана понадобилась всего несколько дней. Все произошло именно так, как и предполагала Лана. Все это время Ислам прожил у Ланы в гостевой квартире. Оксану она больше ему не присылала, а в салон он не заходил. На следующий день после того, как развлечения префекта были сняты на видео, Ислам отправился в присутствие. Секретарь префекта узнала Ислама сразу и даже улыбнулась ему. Не дав ей возможности заговорить, Ислам положил на стол огромную плитку шоколада и взялся за ручку двери.
— У Георгия Сергеевича через пять минут совещание, — предупредила девушка.
— Я успею, — сказал Ислам и открыл дверь.
Префект разговаривал по телефону и мельком бросил на него равнодушный взгляд. Ислам, не церемонясь, отодвинул стул и сел. Префект удивленно глянул на него.
— Это опять вы? — сказал он, положив трубку. — Что вам угодно?
Ислам удивился старорежимному обороту, но ответить не успел: префект вновь взялся за трубку.
— Я сейчас вызову милицию, — сообщил он.
— Не стоит, это не в ваших интересах, — предостерег Ислам.
— Что за бред? — брезгливо сказал префект. — Алло, Света, пришли ко мне…
— Телевизор работает? — перебил его Ислам, доставая из портфеля видеокассету.
— Что это? — спросил префект, и в трубку. — Я перезвоню.
«Быстро соображает», — подумал Ислам. Он подошел к видеодвойке, стоявшей на тумбе в углу.
— Сюжет вам хочу показать, из жизни отдыхающих.
Когда на экране появились кадры, лицо префекта посерело и приобрело выражение крайней растерянности. Он даже ничего не стал выяснять, сразу спросил:
— Чего вы хотите?
Ислам вернулся к столу. Перемена была разительна. Ислам никогда не видел, чтобы человек так менялся в течение нескольких минут. В маленьком жалком человечке ничего не осталось от надменного всесильного чиновника.
— Я вам уже объяснял в прошлый раз: я передал вам через посредника деньги, хочу получить их обратно.
— Не морочьте мне голову своими баснями, свой шантаж вам все равно не оправдать. Назовите цифру.
— Пятьдесят тысяч, — сказал Ислам.
— Где гарантии, что вы не оставите себе копию?
— У меня с собой видеокамера, на которую производилась съемка: ее я тоже отдам вам.
— Но вы же могли сделать копию?
— Мог, но не сделал.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
