Сестра снова наклонилась над ним.
– Боюсь, что придется сделать вам еще один укол успокоительного, братец. Ну, расслабься. Подумай о чем-нибудь приятном, будь умницей.
Он почувствовал на руке прикосновение чего-то холодного и влажного. Потом укол иголкой. Жесткая постель, на которой он лежал, вдруг начала проваливаться под ним. Он куда-то погружался, не чувствуя, однако, сладостного ощущения наплывающей дремы. Погружался в темноту.
На этот раз, когда он очнулся, перед ним стояла какая-то полная женщина в хрустящем накрахмаленном халате. Уже наступил день… Прежние тени исчезли. Она тыкала ему под нос какие-то бумажки.
– Доброе утро, мистер Андерсон. Чем я могу вам помочь? – У нее был бодрый, твердый голос.
Чарли все еще лежал на дне какого-то темного колодца. Палата, полная женщин в накрахмаленном халате, бумажки – все это было где-то далеко от него, высоко над ним. В веках чувствовалось какое-то жжение.
– Послушайте, сестра, кажется, меня здесь нет.
– Я не сестра, я заведующая медицинским учреждением. Нужно уладить кое-какие формальности, если только вы не против и чувствуете себя не очень плохо.
– Вам никогда не приходилось ощущать, что подобное с вами уже случалось?… Вот только где… в каком городе… ничего, ничего, можете не говорить, я сам вспомню.
– Я же сказала: я заведующая. Если вы не возражаете, больница хотела бы получить от вас чек для оплаты авансом первой недели вашего здесь пребывания. Еще нужны деньги на оплату кое-каких оказанных вам медицинских услуг.
– Не беспокойтесь. У меня есть деньги. Ради Бога, налейте чего-нибудь выпить.
– Это против правил внутреннего распорядка.
– Где-то в карманах моего пальто поищите мою чековую книжку. Или свяжитесь с Клиффом… мистером Вегманом, моим секретарем. Он выпишет вам чек.
– Не нужно зря волноваться, мистер Андерсон. У нас есть бланк чека. Я заполню его сама от имени вашего банка. Вам остается только подписать его. По счету – двести пятьдесят долларов.
– «Бэнкерс траст», Нью-Йорк… Надеюсь, что смогу написать.
– Мы попросим нашу сестру заполучить опросник… ну для архива… Ну, до свиданья, мистер Андерсон. Желаю вам приятного пребывания у нас и скорейшего выздоровления.
Полная женщина в накрахмаленном белом халате исчезла.
– Эй, сестра! – позвал Чарли. Вдруг ему стало страшно. – Это что за дыра? Не скажете, где это я? Говорите же, сестра, говорите… – Теперь он уже кричал, как можно громче.
Его шея, лицо покрылись крупными каплями пота, который затекал ему в глаза и уши. Он мог двигать головой, руками, но он совсем не чувствовал живота. Где же подложечка? Он не ощущал и своих ног. Во рту ужасная сухость.
Теперь над ним склонилась другая сестра с румяным лицом.
– Что вам угодно, мистер? – Она, вытерев с его лица пот, показала ему звоночек, висевший на кровати рядом с рукой.
– Сестра, ужасно хочется пить, – сказал он слабым голосом.
– Вам теперь можно только полоскать рот, но воду пить нельзя. Доктор не разрешает вам ни есть, ни пить, покуда не наладит систему дренирования.
– Где этот доктор? Почему его здесь нет? Почему его не было все это время? Неужели ему все равно – ведь я могу отказаться от его услуг и пригласить другого…
– А вот и доктор Снайдер, – благоговейно зашептала медсестра.
– Ну, Андерсон, вас удалось с большим трудом спасти. По-видимому, вы вообразили, что находитесь в самолете… Странно, я никогда не встречал пилота, умеющего водить машину. Моя фамилия Снайдер. Доктор Риджли Снайдер. Я из Нью-Йорка.
– По-видимому, мне нельзя так напиваться… Послушайте, нельзя ли принести стакан воды?… Странно, но когда меня привезли сюда, мне показалось, что я в одном из притонов, Ах, Дорис… ей, конечно, не понравился бы мой разговор, плохая грамматика, а поведение? Явно недостойно бывшего офицера и джентльмена. Но знаете, док, если дело идет к этому, то можно будет торговать ими, продавать и покупать, как мешки с горохом. Каждый из них – мешок земляного ореха. Наплевать, что они думают по этому поводу. Знаете, док, может, и хорошо, что я попал на больничную койку. Теперь у меня есть возможность спокойно полежать, обо всем поразмыслить, отказаться от спиртного… Вам приходилось когда-нибудь размышлять над чем-нибудь, док?
– Я вот сейчас, мистер Андерсон, размышляю о том, что вам нужно лежать спокойно, абсолютно спокойно.
– Хорошо, док, занимайтесь своими делами… пришлите ко мне красивую медсестру, я хочу с ней поговорить. Я хочу рассказать ей о Билле Чернаке… Он был единственным нормальным парнем, таких мне больше встречать не приходилось. Вот только он, да Джо Эс-кью… Интересно, что он чувствовал, умирая? Видите ли, в последний раз… ну… когда я, скажем, физически пострадал… мы с ним разбились на самолете… новый аэроплан «Москит»… в него вложены сейчас миллионы долларов, а эти подлецы лишили меня всех акций… Скажите, доктор, вы никогда прежде не умирали, правда?
Теперь он видел над собой только белый потолок, чуть более светлый у окна. Чарли вспомнил о звонке, висящем на кровати рядом с рукой. Он звонил, звонил, но никто не приходил. Он дергал, дергал за веревочку, покуда она не оборвалась. Красивое розоватое лицо медсестры склонилось над ним, словно снятое крупным планом в кино. Ее юные не так часто целованные губы двигались. Он видел, как они двигаются, наверное, издают какие-то чмокающие звуки, но в ушах у него постоянно что-то звенело, словно вызовы по междугородке, и в результате он ничего не слышал. Что она говорит? Только тогда, когда он разговаривал, страх покидал его.
– Послушайте, вы, молодая женщина… – Он слышал собственный голос. Ему нравилось разговаривать, слышать себя. – Я плачу за пребывание в вашей больнице и хочу, чтобы здесь все было так, как я хочу. Послушайте, что это я говорил этому парню? Может, он и доктор, но ужасно похож на Уильяма Кайзера, мясника. Вы еще слишком молоды и этого, конечно, не знаете.
– К вам посетитель, мистер Андерсон. Может, немного освежить лицо?
Чарли повернул глаза. Экран перед ним вдруг исчез. В сером проеме двери стояла Марго. В желтом платье. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и в эту минуту была похожа на птичку.
– Ты, наверное, ужасно злишься на меня, Марджери?
– Хуже, я очень беспокоюсь о тебе.
– Все будет в порядке, Марго. Мне прислали замечательного костоправа из Нью-Йорка. Он меня починит, поставит, где надо, заплатки. Он очень похож на Уильяма Кайзера, мясника, ну вылитый тот, только с усами… что тут скажешь, я совсем забыл про усы… Почему ты так странно смотришь на меня? Я в полном порядке, разве не видишь? Мне гораздо лучше, когда я разговариваю. По-моему, я самый разговорчивый из всех пациентов больницы… Марго, знаешь, а я ведь могу стать алкоголиком, если буду пить так же, как раньше… Может, и неплохо, что такое случилось.
