Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Гоняясь за Белкой и изумрудами, мощь которых лежала в основе опаснейшей задумки Перуна по переустройству мира, мы даже не представляли, что все происходящее уже попало под пристальное внимание уполномоченных представителей комитета. И среди богов, возглавивших волшебное ополчение, и среди человеческого командного состава находилось не менее десятка тайных агентов, которые контролировали весь процесс противостояния, а заодно пытались выяснить, не является ли данный кризис очередной злонамеренной попыткой проведения несанкционированного апокалипсиса.
Теперь все было кончено. Земле больше не угрожали ни реставрация язычества, ни божественный абсолютизм, ни идеи национал-политеизма, а главное — конец света в очередной раз так и не показался в конце тоннеля. Убедившись в этом, МЭК в общем-то перестал интересоваться данным инцидентом. Однако, дабы избежать повторения подобных событий в будущем, комитет все же провел тщательное расследование, после чего сам же и вынес несколько судебных определений. Например, он определил Перуна в группу анонимных демиургов. Так называлась специальная психотерапевтическая программа, в которой богов приучали чувствовать себя частью мирозданья, а не его центром. Кубера получил более мягкое наказание. Видимо, судей тоже зацепила его речь о следовании своему предназначению. В результате коварный бог отделался всего лишь ста годами общественных работ. В течение всего этого срока он должен будет с понедельника по пятницу внушать принципы благотворительности земным предпринимателям, а по выходным сочинять ответы на «Письма счастья». Воинов божественного ополчения и вовсе отпустили с миром, вернее, не стали задерживать. В тот момент, когда Река времени поглотила и унесла накопленную изумрудами энергию, большая часть существ, прибывших из других потусторонних анклавов, сразу вспомнила, как в наших широтах может быть холодно и неприютно. Впрочем, тех, кто захотел остаться, тоже не тронули. Так что, территория «той стороны» стала намного более обитаемой, нежели ранее.
Как ни удивительно, самый существенный урон отрешений МЭК понесла Волшебно-чародейская комиссия. В ее работе были выявлены вопиющие факты превышения должностных полномочий. Кроме того, выяснилось, что медицинский департамент вэчекистов сознательно исказил информацию о масштабах конфликта, завязавшегося на «той стороне», чем спровоцировал всю остальную организацию на неоправданное применение силы. В результате ВЧК была лишена контроля над волшебно-исправительными учреждениями и сохранила за собой лишь полномочия по регистрации местожительства волшебных существ и таможенные функции на контрольно-пропускных Переходах между сторонами.
Что касается нашей организации, то как раз к ней у МЭКа претензий почти не нашлось. Разве что Велеса слегка пожурили за то, что он, не дождавшись возвращения Куберы в Индию, все же отправился домой, чем слегка нарушил равновесие божественного присутствия. Обо мне и вовсе не упомянули, что, с одной стороны, безусловно, радовало, а с другой — лишний раз показало, насколько великим нет дела до малых и тех событий, которые кажутся нам судьбоносными. Интересно, что с тем же равнодушием комитет отнесся и к преступлению Ивана. Его также вызывали для дачи показаний и даже разрешили Кощею получить сатисфакцию путем поединка, но никаких карательных мер на бывшего защитника наложено не было.
Между тем Дурак сам продолжал содержать себя под домашним арестом. Все три месяца, прошедшие с возвращения Белки, он провел в одном из складских помещений штаб-квартиры, лишь изредка выходя оттуда в ванную либо на кухню. Питался скудно. Спал на полу, используя в качестве подстилки тот самый спальник, в котором когда-то припрятал Кощеево яйцо. Кстати, именно этот мешок волк считал одной из важнейших улик в пользу Ивановой невиновности.
— Да он им и не пользовался никогда! — восклицал Серый. — Василиса ему его на день рожденья подарила. Сама шила, пухом жар-птицы набивала так, чтоб даже на снегу не замерзнуть, имя мужнино бисером набрала. А Ванька — дурак — ее поблагодарил и в следующий же поход со старым отправился!
— Что? Так не понравился мешок? — удивился Счастливчик.
— Наоборот! У них как раз с Васькой очередные терки шли, а тут такой подарок. Вот он от большого ума и решил, что раз жена ему своими руками да колдовством такое чудо сварганила, то спать он в нем не станет, а будет его беречь и пылинки сдувать.
— А Василисе он об этом сказал? — уточнил я.
— В том-то и дело, что нет. Ушел в патруль, а Васька заходит на склад и натыкается на свой шедевр. Разозлилась страшно! Это было как раз перед тем, как они в очередной раз разбежались. Короче, с тех пор никто к мешку этому и не притрагивался.
— Ай как нехорошо! — опечалился узбек. — Я же не знал. Взял первое, что под руку подвернулось.
— Ерунда! — утешил Хана волк. — Вы мне лучше другое скажите, стал бы он после такого именно в этот мешок Кощееву смерть засовывать?
По чести говоря, рассуждения Серого меня не убедили. Напротив, почему бы не спрятать хрупкий предмет в спальник, которым много лет по принципиальным соображениям никто не пользуется? Правда, сделать это мог не только Иван.
И все же самым непонятным для меня было, почему Велес не заберется к нашему главному подозреваемому в мозги, чтобы раз и навсегда точно сказать: виновен или не виновен!
— Ну ты смешной, парень! — воскликнул завхоз, когда я поделился с ним своими сомнениями. — Вспомни, шеф даже у тебя спрашивал: разрешишь ты в своей голове рыться или нет!
— Да! Но сначала-то он в нее заглянул.
— Тогда тебя проверить надо было. Свой ты или нет? Не околдованный ли?
— Ну так пусть и Ивана так же проверит!
— Нельзя! Он же не говорит, что невиновен. Наоборот! Возвел на себя напраслину, через то и мучается. Но раз вину принял, больше к нему лезть нельзя. Это будет неэтично. Покушение на свободу мысли.
— Куберу и вэчекистов такие мелочи не смущали.
— А ты хочешь стать таким же, как они?
Что-то в этом было. И все равно я никак не мог примириться с тем, что, имея такой элементарный способ убедиться в невиновности Ивана, мы без конца спорим и гадаем о реальных событиях. Сам я, кстати, так же, как и волк, склонялся к невиновности Дурака. Увы, многие другие считали, что он все-таки совершил то, в чем сознался, хотя и имел при этом добрые намерения, которыми не делился, так как считал, будто они его не оправдывают. Но были в Обществе и третьи — те, кто попросту вычеркнул имя Ивана из своей памяти, а также из памяти своих мобильников. К ним среди прочих относилась и Василиса. Казалось бы, она, как никто другой, должна была переживать за бывшего мужа. Однако царевна, напротив, делала вид, что такого человека в Обществе больше не существует. Как-то раз я попытался напрямую спросить у Прекрасной, верит ли она сама в то, что именно Иван Иванович украл Белку? И конечно же пожалел об этом. Если коротко и по сути, Василиса сказала лишь, будто Иван действительно полный дурак, а я зачем-то лезу не в свое дело, однако выражала эти простые мысли очень долго, громко и грубо. Впрочем, ничего нового в ее характере подобная реакция мне не открыла.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
