— То есть? — Болден стоял у него за плечом. — Кто уходит?
— Сканлоновцы. Они активно передвигаются.
Уолтер показал Болдену радар. Все крестики, обозначавшие оперативников «Сканлона», целенаправленно отодвигались к краям экрана. Томас огляделся, хотя и понимал, что вряд ли увидит их в толпе.
Бобби Стиллман выхватила прибор из рук Уолтера.
— Вот оно! — негромко воскликнула она. — Начинается. Он велел им отойти в безопасное место!
Из динамиков разлетались слова присяги, которую как раз сейчас произносила сенатор Маккой: «…торжественно клянусь, что буду честно выполнять обязанности президента Соединенных Штатов и делать все, что в моих силах, чтобы поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов».
Болден взглянул на ряды кресел за президентом. Ему потребовалась всего секунда, чтобы отыскать Джаклина. Глава «Джефферсон партнерс» сидел как ни в чем не бывало и внимательно слушал приносившую присягу сенатора Маккой. Непонятно, почему сканлоновцы покидают свои посты. Болден не специалист по безопасности, но и ему было известно, что эти громилы не должны уходить, пока президент не покинет трибуну и мероприятие не завершится официально. Но даже после этого еще предстоит торжественный парад рядом с Эспланадой.
— Может, у них какая-нибудь планерка? — предположил Томас. — Секретная пятиминутка?
— Они движутся в разных направлениях от того места, где мы находимся, — ответил Уолтер. — Только бы уйти отсюда.
Голос Маккой замолк, и толпа взревела. Со всех сторон над Болденом раздавались восторженные аплодисменты. Свободное, ничем не скованное ликование демократии. Дело сделано. Страна получила своего следующего президента. Мужчины и женщины на трибуне за новым президентом встали со своих мест, аплодируя и похлопывая друг друга по плечам, некоторые обнимались. Болден снова поискал взглядом Джаклина. Его кресло было пусто.
69
Болден подскочил к первому попавшемуся полицейскому.
— Сэр, мне срочно надо поговорить с любым агентом Секретной службы. Крайне срочно. Речь идет о благополучии президента.
Его спутники держались неподалеку, затерянные в толпе, и наблюдали за ним. Теперь Томасу было наплевать, арестуют его или нет. Другого выхода не было. Если он не произнесет слова «убивать» и «убийца», возможно, ему и удастся сообщить о готовящемся покушении и в то же время не попасть в полицейский участок.
Полицейский, коренастый и упитанный, с двойным подбородком, нависавшим над воротничком рубашки, внимательно посмотрел на Болдена:
— И что там по поводу благополучия президента?
— Мне необходимо поговорить с представителем Секретной службы.
Полицейский переминался с ноги на ногу.
— Если есть что сказать, говорите мне.
— Я располагаю информацией, которую могу передать только агенту Секретной службы. И это очень срочно.
— Касается президента?
— Да. — Болден едва сдержался, чтобы не наорать на него, а затем схватить этого толстого, плохо выбритого копа за плечи и трясти его, пока тот не начнет соображать. Хотелось, разодрав свою рубашку, крикнуть: «Вот! Смотри, во что они превратили мою грудь! Вот на что они способны! Они собираются убить президента, и мы должны их остановить!»
Полицейский отстегнул рацию и поднес ее ко рту, но вместо того, чтобы вызвать агента, спросил:
— Когда сменяемся?
— В час, — прохрипел голос в рации.
— Это Роджер. — Полицейский тупо посмотрел на Болдена, словно говоря: «Ты все еще здесь?»
Президент Меган Маккой произносила свою инаугурационную речь. Ее энергичный голос далеко разносился в воздухе, обещая обновление страны и вселяя надежду на лучшее будущее. Все лица вокруг смотрели в сторону президентской платформы. Развернувшись, Болден вздохнул, отчаяние захлестывало его. Резкое движение заставило поморщиться от боли: рана на груди снова открылась. Он сделал несколько шагов в сторону улицы. Придется бежать: до ближайшего пропускного пункта еще два квартала.
— Сэр, я могу вам помочь?
Болден оглянулся. Мужчина в темных очках и с наушниками был одет в темно-синий костюм и плащ — все как и положено агенту Секретной службы.
— Происходит нечто странное, — медленно произнес Болден, словно докладывая. — Все сотрудники корпорации «Сканлон» покидают эту зону во всех направлениях от центра — куда угодно, лишь бы подальше. Мне необходимо поговорить с главным агентом, кто отвечает за безопасность всего мероприятия.
— Как вы об этом узнали?
— Сейчас это не имеет значения. Важно, что эти люди покидают зону вокруг президентской платформы. Насколько я знаю, их наняли, чтобы обеспечивать безопасность в ближайшем периметре. А они покидают свои посты. Какой вывод?
— Не понимаю, сэр, на что вы намекаете.
Болден с отчаянием огляделся.
— Скажите мне, — произнес он чуть громче, чем требовалось: спокойствие стремительно покидало его, словно в песочных часах утекали последние песчинки, — что заставило бы вас убраться подальше от платформы, на которой выступает президент Соединенных Штатов? Подумайте!
Секунду агент пристально смотрел на него, затем схватил его за грудки и оттащил на несколько шагов в сторону.
— Стойте здесь! Как ваше имя?
— Томас Болден.
— Так, хорошо, мистер Болден. Никуда не уходите! Понятно?
Болден кивнул.
Агент пересказал в свой микрофон все, что ему только что сообщил Болден.
— Мистер Фиск уже едет.
Не прошло и двух минут, как неподалеку резко остановился синий «шевроле-субурбан», и из него выпрыгнул подтянутый афроамериканец.
— Вы — Болден?
— Да, сэр.
— Что вы там за ерунду несли о том, что сотрудники «Сканлона» покидают свои посты?
— Вы отвечаете за безопасность всего мероприятия?
— Да, я Эллингтон Фиск. Это мое шоу.
— Вы выяснили у сканлоновцев, почему они все так дружно разбегаются кто куда?
Фиск поджал губы:
— Мы не смогли ни с кем из них связаться.
И тут к ним подбежал высокий краснолицый агент:
— Томас Болден разыскивается полицией Нью-Йорка за убийство. Вчера он застрелил кого-то на Уолл-стрит.
— Этого кого-то звали Сол Вайс, — сказал Болден, — и я его не убивал. Это был несчастный случай. Его застрелил другой человек, охранник моей компании «Харрингтон Вайс», но, похоже, он также работает и на «Сканлон». Вы что, не понимаете — обращаясь к вам, я фактически себя сдал? Прошу, послушайтесь меня. Скоро произойдет покушение на жизнь президента. Да не скоро, а сейчас! Можете вы, в конце концов, начать что-то делать?!
