мы сворачиваем на подъездную дорожку, у Роклин отвисает челюсть.
– Как, черт возьми… – она замолкает, сверля меня взглядом. – Что я пропустила?
Мои губы изгибаются, но я не отвечаю.
– Мы пытались найти документацию на этот участок дольше, чем я себя помню. Серьезно. Но нам всегда говорили, что это часть поместья Грейсон.
– Это не так. – Протягиваю руку и перекидываю ее волосы через плечо. – Но может и стать.
Моя девочка выпрыгивает из машины и бежит по ступеням; проводит рукой по гигантским каменным статуям древних богов, обвитым змеями, – они тут вместо колонн.
– Восхитительно, – шепчет она, бросаясь к двери, и та распахивается перед ней. На пороге с улыбкой стоит Сэйлор, ее горничная из поместья.
– Я хотел все сделать так, как тебе нравится, – говорю я. – А Сэйлор лучше других знает, как надо. Она мне помогла.
Девушка опускает голову, ее щеки розовеют.
– Туалетные принадлежности и ваши вещи находятся в северном крыле, мисс Ревено, как и у вас в поместье, – говорит она, на мгновение замирает, а затем бросается к Роклин и обнимает ее, прежде чем умчаться.
Роклин смотрит ей вслед, а я беру ее за руку и веду в дом.
– А как же стена, которую вы снесли? – спрашивает она.
– Ее восстановили и сделали там ворота. Открыть их можно только с этой стороны.
Она кивает. Ее глаза сканируют каждый уголок, она явно хочет все здесь исследовать. Черт возьми, я тоже хочу. В особняке еще уйма мест, куда я не заглядывал. А если честно, я заплатил деньги без предварительного осмотра, потому что все, что мне было нужно, – это близость к Грейсон Мэнор.
Позже у нас будет время на экскурсию, и Роклин, кажется, понимает это, потому что, когда я веду ее наверх по винтовой лестнице, она не произносит ни слова.
Достаю телефон из кармана и отправляю сообщение Хейзу, что мы вернулись, но очень устали. Предупреждаю, что свяжусь с ним утром, перед тем как отправиться к Ревено.
Когда мы подходим к моей спальне, она не ждет, что я открою, а сама толкает дверь, и на ее губах появляется легкая улыбка.
Все черное. Черные полы, черные стены и черные шторы. Черная кровать и черное постельное белье. Ванная, куда я ее веду, тоже черная. Нажимаю на кнопку, и в просторной душевой кабине с потолка начинает литься вода. Мы молча раздеваемся.
Когда она пытается снять чокер, я останавливаю ее. Этот чокер нельзя снимать, теперь он будет на ней постоянно. Вещица водонепроницаемая, и Роклин не знает, что под оправой скрывается маленький трекер. Теперь она всегда будет у меня на виду – крошечная точка на экране моего телефона.
Роклин кокетливо смотрит на меня и проскальзывает в туалет, а я тем временем рассматриваю выжженную под ухом метку. Накладываю на нее повязку перед тем, как встать под струи воды.
Позволяю горячей воде поглотить меня целиком. Делаю глубокий вдох, кажется, впервые за долгое время. Моя сестра в безопасности, теперь у нее есть дом. Возможно, это не то, что я представлял, но это моя проблема, не ее. Бриэль слишком независимая, чтобы быть послушной. Но она прольет свой свет на плохого парня. Там все добры к ней, и рядом с ними она расцветет.
Наскоро смываю с себя грязь, прежде чем Роклин войдет ко мне. Завтрашний день будет тяжелым для нее, так что мне нужно быть нежным с ней.
Стеклянная дверь кабины открывается, и я улыбаюсь, когда ее руки обхватывают меня сзади. Она прижимается щекой к моей спине, и мы застываем.
Как долго она была одна – ненавидела эту гребаную жизнь и скучала по мне. Но я приходил к ней, только она этого не знала. Я смотрел, как она спит, а затем уходил. Для меня это было самым тяжелым – оставлять ее. Раньше я ни в ком не нуждался, кроме Бриэль, но это другое. Мне нужно было быть рядом с Роклин, нужно было следить за ней, иначе бы я просто не смог ни о чем думать. Звучит жалко, но что есть, то есть. Она наркотик, и я подсел на нее.
Единственное, что помогало и отвлекало, – работа, и все было не зря. Все окупилось. Окупилось в буквальном смысле, хотя я ничего такого не ожидал. Не буду лгать, это изменило многие вещи.
Поворачиваю ее к себе, и она улыбается, когда я наношу шампунь и начинаю нежно массировать ее голову. Продвигаюсь вниз, не пропуская ни единого сантиметра. Когда я просовываю руку между ее ног, она слегка сжимает бедра.
– У меня вроде как…
– Я знаю, и мне все равно, – наклоняюсь, чтобы коснуться губами ее губ. – Медсестра в больнице сказала мне.
– Это вторжение в частную жизнь, – шепчет она, проводя языком по моему кольцу.
Отстраняюсь и качаю головой.
– Между нами нет преград, детка. Я буду знать все. Видеть все. Говорить обо всем, и я ожидаю, что ты будешь делать то же самое. И сегодня вечером… – прижимаю ее к стенке. – Ты примешь мой член. Твои месячные ничего для меня не значат. Просто немного дополнительной смазки, вот и все.
В глазах у нее мольба… и ожидание, как у хорошей девочки.
– Поцелуй меня, Роклин Ревено. Прямо сейчас, черт возьми, – шепчу я.
Она прижимается к моим губам. Неторопливые движения языка – терапия для нас обоих. Это именно то, что мне нужно, – чтобы она делала так, как ей хочется, но при этом я буду для нее мужчиной, отдающим приказы.
Это маленький нежный танец мы исполним сегодня вечером, сейчас.
– Я уже готов для тебя, детка, – целую ее подбородок, затем шею, разминаю ее попку. – Ты чувствуешь, что ты делаешь со мной? – Прижимаюсь членом к ее животу, и она кивает, с закрытыми глазами проводя пальцами по моим волосам. – Ты готова доставить мне удовольствие?
– Не могу дождаться.
Я снова нахожу ее губы.
– Мне нравится твой ответ, богатая девочка.
Отпускаю ее и выхожу из кабины, она следует за мной. Срываем полотенца с вешалки, вытираемся и идем в комнату. Я бросаю свое полотенце на пол, а она аккуратно кладет в изножье кровати. Теперь мы стоим лицом друг к другу. С ее волос стекают капли, но ей все равно. Ее глаза прикованы к моим. Соски заостряются, и я провожу по ним костяшками пальцев, наблюдая, как по ее коже бегут мурашки. Мой член дергается при виде этого.
– Идеальное тело идеальной девушки, – бормочу я, поднимаю руку и подцепляю мизинцем кулончик с буквой «Б», свисающий
